Цифровой Рубль: Что Это? — Комплексный Юридический Анализ

В Интернете нередко можно наткнутся на мнение о том, что граждане, юридические лица и ИП будут заводить кошельки с цифровыми рублями в самом Центральном Банке непосредственно, и ЦБ будет всех обслуживать. Как так: финансовый регулятор, «банк банков», который взаимодействует с «простыми смертными» только в случаях защиты прав потребителей на финансовом рынке, станет обычным банком для «физиков»? На самом деле это неверное представление. Все немного сложнее.

Субъектный состав правоотношений на платформе цифрового рубля выглядит следующим образом: оператор платформы цифрового рубля — участники платформы цифрового рубля — пользователи платформы цифрового рубля.

Оператором платформы цифрового рубля является Центральный Банк. По Федеральному закону «О Центральном Банке России» ЦБ наделен полномочиями по формированию остатка цифровых рублей и обеспечению бесперебойного функционирования платформы цифрового рубля. Банк России провозглашается ответственным за сохранность цифровых рублей и правильность учета информации об операциях с цифровыми рублями. Совет директоров Банка России в праве определить тарифы на услуги, оказываемые в рамках платформы.

Но самое главное — ЦБ устанавливает правила платформы цифрового рубля, под которыми Федеральный закон «О национальной платежной системе» понимает нормативные акты Банка России, содержащие, в том числе условия доступа к платформе цифрового рубля, требования к участникам платформы цифрового рубля и пользователям платформы цифрового рубля, порядок осуществления операций с цифровыми рублями, а также решения Совета директоров Банка России о тарифах на услуги оператора платформы цифрового рубля и о размерах вознаграждения, выплачиваемого оператором платформы цифрового рубля участникам платформы цифрового рубля.

На самом деле правила платформы цифрорубля, состоящие из положений ЦБ, во многом будут играть важную роль подобному тому, как акты Банка России выступают ведущей нормативной базой практики по 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов…». Из анализа законодательства явно прослеживается, что правила будут регулировать такие моменты, как: условия договора цифрового счета (кошелька), порядок пользования цифровым счетом, особенности осуществления операций по цифровому счету (кошельку), а также изменение условий договора цифрового счета в одностороннем порядке со стороны ЦБ — хотя в отношении физических лиц такое не допустимо в соответствии с законодательством.

Если мы внимательно посмотрим на определение «правила платформы цифрового рубля» в Федеральном законе «О национальной платежной системе», то обнаружим, что в «правила» могут входить любые акты ЦБ и лишь ограниченное количество решений Совета директоров ЦБ: «…нормативные акты Банка России, содержащие, в том числе…, а также решения Совета директоров Банка России…». Получается, что перечень актов ЦБ открытый, а решений Совета — закрытый. Отсюда возникает вопрос: «А могут ли входить в правила платформы цифрорубля акты Банка России, вступившие в силу задолго до запуска платформы?» И если ответ положительный — какова методология применения более старых актов ЦБ? Все ли акты реально соответствуют характеру правоотношений, возникающих при обороте цифрового рубля? А не будет ли ЦБ выпускать отдельное положение, в котором укажет список своих актов, реально входящих в правила платформы цифрового рубля? А ведь риск возникновения коллизий велик в данном случае. Также для правоприменения очень важно знать — будут ли входить в состав правил платформы все «антиотмывочные» акты Банка России, включая нашумевшее Постановление № 375-п? Но о вопросах противодействия отмыванию денег на платформе цифрового рубля мы поговорим чуть ниже.

Давайте все же проанализируем архитектуру взаимодействия владельцев кошельков с Центральным Банком для более полного понимания работы всей системы.

ЦБ обязан обеспечить открытие цифровых счетов (кошельков) участникам платформы цифрового рубля и пользователям платформы цифрового рубля. Он обрабатывает персональные данные пользователей платформы. По договору цифрового счета (кошелька) оператор платформы цифрорубля обязуется обеспечить зачисление цифровых рублей на счет и выполнять по распоряжению владельца (кошелька) иные операции по цифровому счету.

И, казалось бы, Банк России здесь выступает как обычный «розничный» банк. Но все не так однозначно. Для того, чтобы разобраться в том, как владельцы кошельков контактируют с ЦБ, стоит внимательно изучить такого субъекта как «пользователь платформы цифрового рубля» и установить его правомочия.

В Федеральном законе «О национальной платежной системе» под пользователем платформы цифрового рубля понимается физическое лицо, юридическое лицо или индивидуальный предприниматель, а также в случаях, установленных законодательством, федеральный орган исполнительной власти, орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации, орган местного самоуправления, соответствующие требованиям, определенным правилами платформы цифрового рубля. В гражданском кодексе пользователей платформы цифрового рубля также называют «владельцами цифровых счетов (кошельков)». То есть пользователи платформы цифрорубля — субъекты гражданского права: граждане (в том числе и ИП), юридические лица, Российская Федерация, субъекты Российской Федерации и муниципальные образования.

Одна из новелл Гражданского кодекса — договор цифрового счета (кошелька). По данному договору Центральный Банк обязуется в соответствии с правилами платформы цифрового рубля обеспечить зачисление цифровых рублей, поступающих на открытый в рамках платформы цифрового рубля цифровой счет (кошелек) участника платформы цифрового рубля или пользователя платформы цифрового рубля, а также выполнять по распоряжению пользователя платформы цифрового рубля другие операции по цифровому счету (кошельку). Далее в ГК указано, что Банк России обязан заключить договор цифрового счета (кошелька) с лицом, которое в соответствии с законодательством может быть пользователем платформы цифрового рубля или участником платформы цифрового рубля. Кредитование счета или начисление процентов на остаток цифровых рублей законом не допускается.

На первый взгляд — прямой договор банковского счета с Центральным Банков при некоторых нюансах. И действительно, как указано в Гражданском кодексе: «К отношениям сторон по договору цифрового счета (кошелька) применяются общие положения о банковском счете, если иное не предусмотрено настоящим параграфом или не вытекает из существа обязательства или отношений сторон договора». Думаю, было бы справедливо признать, что под «существом обязательства» и «отношениями сторон договора» понимаются правила платформы цифрового рубля.

Но суть в том, что пользователю платформы цифрового рубля цифровой счет (кошелек) открывается на основании его обращения, которое направляется участнику платформы цифрового рубля, осуществляющему ведение банковского счета такого пользователя платформы цифрового рубля или формирование остатка электронных денежных средств такого пользователя, распоряжение которым осуществляется с использованием персонифицированного или корпоративного электронного средства платежа. Короче говоря, кошелек для цифрорублей открывается через банк, в котором уже обслуживается клиент.

Далее законодательство указывает, что доступ к цифровому счету обеспечивается владельцу кошелька через любого участника платформы цифрового рубля, который осуществляет ведение банковского счета такого владельца счета цифрового рубля или формирование остатка электронных денежных средств такого пользователя, распоряжение которым осуществляется с использованием персонифицированного электронного средства платежа. А вот уже доступ к платформе цифрового рубля, открытие цифрового счета (кошелька) и доступ к нему обеспечиваются участнику платформы цифрового рубля самим Банком России.

Итак, рассматривая полномочия ЦБ и правомочия владельцев счетов цифрорублей мы натыкаемся на очевидно посредническую фигуру «участника платформы цифрового рубля». Да, в п. 6 ст. 860.16 ГК РФ указывается, что интересы оператора платформы цифрового рубля в отношениях с пользователем платформы цифрового рубля может представлять участник платформы цифрового рубля. Но Федеральный закон «О национальной платежной системе» фактически не оставляет участникам выбора, кроме как представлять интересы Центрального Банка в отношениях с владельцами кошельков. И было бы оправданно ожидать новых актов Центробанка, которые надежно застолбят за участниками платформы бремя представительства регулятора.

Внимательный читатель уже догадался, что участниками платформы цифрорубля являются всем нам знакомые банки.

Ранее часто обсуждалось, что введение в оборот цифрового рубля обернется существенным ударом по банковскому сектору РФ — потерями до 50 млрд рублей в год. И Центробанк долго и страстно дискутировал с банковским сообществом о том, есть ли у банков жизнь после цифрорубля. Кредитные организации не могли быть в восторге от идеи о цифровой валюте, эмитируемой Центральным Банком и размещаемой на его же счетах, хоть и понимали неизбежность воплощения международного тренда. Чем же задобрили банковский сектор?

В соответствии с изменениями в Федеральный закон «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)» ЦБ определяет размеры вознаграждения, выплачиваемого оператором платформы цифрового рубля участникам платформы цифрового рубля. То есть Центробанк будет выплачивать вознаграждение банкам, которые являются участниками платформы цифрового рубля. Далее мы видим, что не только банки будут участвовать в «экосистеме» ЦБ, но и платформа цифрового рубля будет внедрена каждым банком в его собственную экосистему. И, кстати: участник платформы цифрового рубля вправе взимать плату за совершение операций с цифровыми рублями, максимальные значения размера которой устанавливаются Советом директоров Банка России. Да-да, банки могут еще брать старую-добрую комиссию за переводы цифрорублей

Посредническая функция банков-участников реализуется не только при открытии цифрового кошелька, но и при осуществлении переводов цифрорублей. Участник платформы цифрового рубля, предоставляющий доступ к цифровому счету владельцу цифрового кошелька, осуществляет прием к исполнению распоряжения о переводе цифровых рублей в соответствии с законом и правилами платформы цифрового рубля. При приеме к исполнению распоряжения о переводе цифрорублей банк-участник обязан удостовериться в праве плательщика, получателя, взыскателя средств распоряжаться остатком цифровых рублей. Участник платформы также обязан проверить реквизиты перевода цифровых рублей и выполнить иные процедуры приема к исполнению распоряжений клиентов соответствующего банка. Ничего нового для нас здесь нет.

После выполнения процедур приема к исполнению распоряжения о переводе цифровых рублей участник направляет его оператору платформы цифрового рубля. ЦБ выполняет процедуры приема к исполнению и исполнения распоряжений о переводе цифровых рублей в порядке, установленном законом и правилами платформы цифрорубля. Банк России вправе для выполнения процедуры приема к исполнению и (или) исполнения распоряжений о переводе цифровых рублей привлекать участников платформы цифрового рубля, а также иных лиц в порядке, определенном Банком России. Распоряжение о переводе цифровых рублей исполняется в порядке, установленном правилами платформы.

Как мы видим — со стороны участника платформы происходят почти что самые привычные «банковские действия» за исключением некоторых особенностей, диктуемых открытием счетов в Центробанке — в том числе и тем, что операцию проводит ЦБ. И в то же время трудно сказать, насколько значительно будут отличаться процедура перевода цифровых рублей между цифровыми кошельками и процедура перемещения безналичных средств между корреспондентскими счетами. Разница точно кроется в технологии, а также в том, что в случае с цифровым рублем исчезает риск «зависания денег» между корреспондентскими счетами или неполучения средств в том случае, если один из банков лишается банковской лицензии — ведь передвижение «цифры» осуществляется между счетами одного банка (Банка России). Но даже если участник платформы цифрового рубля лишится лицензии, владелец кошелька сможет эксплуатировать свой цифровой счет и через другой банк-участник — у пользователя платформы может быть только один цифровой счет (кошелек) в отличие от банковских счетов, потенциальное количество которых ограничено лишь количеством банков.

Итак, мы разобрали платформу цифрового рубля и систему, при которой она функционирует. Это нам дает больше понимания того, чем же все-таки является цифровой рубль. Далее мы переходим непосредственно к виновнику торжества — цифровому рублю.

Нет, цифровой рубль по закону криптовалютой не является. Часть 1 ст. 3 Федерального закона «О цифровых финансовых активах, цифровых валютах…» прямо утверждает: «Цифровой рубль цифровой валютой не является». Вот так такая вот негативная тавтология. Не зря многие правоведы критиковали понятие «цифровая валюта» — теперь это выливается в такой вот сумбур в тексте закона.

И мы здесь следуем принципу юридического формализма — как написано в законе, так и понимаем. Для целей нашей статьи нет никакого смысла рассматривать технологические отличия цифрового рубля от криптовалют.

Но если это не «крипта», не заместитель «налички» и не безналичные деньги на банковском счете — тогда что это?

В начале очерка мы говорили о том, что для рядового гражданина цифрорубль будет ощущаться как типичный безнал. И — сюрприз-сюрприз! — гражданское законодательство признает цифровой рубль безналом! Только это очень своеобразный отдельный вид безнала с некоторыми своими особенностями.

Отныне статья 128 ГК РФ, обозначающая и перечисляющая объекты гражданских прав, содержит следующее положение: «К объектам гражданских прав относятся вещи (включая наличные деньги и документарные ценные бумаги), иное имущество, в том числе имущественные права (включая безналичные денежные средства, в том числе цифровые рубли, бездокументарные ценные бумаги, цифровые права) …» Таким образом, законодатель указал, что цифрорубль = безнал. Вид безнала.

Абзац второй статьи 140 ГК РФ отныне выглядит так: «Платежи на территории Российской Федерации осуществляются путем наличных и безналичных расчетов, включая расчеты цифровыми рублями». В данном пункте законодатель вводит правило о том, что в состав «безнала» входит и категория «цифровой рубль» … если иное не указано в тексте закона, как увидим далее.

Например, ст. 185 ГК РФ предусматривает, что правила, предусмотренные абзацем 2 части 3 данной статьи, к цифровому рублю не применяются. Далее мы видим, что правило, установленное п. 5 ст. 334 ГК, о том, что лицо, в чьих интересах был наложен запрет на распоряжение имуществом, обладает правами и обязанностями залогодержателя в отношении этого имущества с момента вступления в силу решения суда, которым требования таких кредитора или иного управомоченного лица были удовлетворены, к цифрорублю не относятся.

Ниже мы обнаружим, что к отношениям сторон по договору цифрового счета (кошелька) применяются общие положения о банковском счете, если иное не предусмотрено параграфом или не вытекает из существа обязательства или отношений сторон договора (как мы говорили выше, данные категории вполне смогут уместиться в правилах платформы цифрового рубля). Еще ниже указано, что расчеты цифровыми рублями осуществляются по правилам, установленным для расчетов платежными поручениями и по аккредитиву. Расчеты по инкассо допускаются только в том случае, когда это позволяет ФЗ «О национальной платежной системе».

Таким образом, практически все гражданско-правовые правила в отношении распоряжения безналичными денежными средствами применяемы к цифровому рублю. Можно ли совершить покупку недвижимости цифровыми рублями? Можно. Можно ли оплачивать аренду цифрорублем? Да. Законно ли давать цифровой рубль в займ? Законно. Входят ли цифрорубли в конкурсную массу в деле о банкротстве? Во всяком случае он учитывается: Федеральный закон № 127 «О несостоятельности (банкротстве)» регламентирует, что остаток цифровых рублей на кошельке должен быть перечислен по указанию конкурсного управляющего на основной счет должника.

Хочу также отметить — я очень обрадовался тому, что цифровой рубль как объект гражданских прав был признан именно видом безналичных денежных средств, а не цифровыми правами (ст. 141.1 ГК РФ). Это грамотное прагматичное решение, позволяющее изящно подвести уже имеющуюся правовую базу под новую финансово-правовую категорию. Конечно, это не позволит избежать каких-либо коллизий или правовых пробелов. Но это значительно сокращает объем проблем, который мог бы появиться в сфере отношений, возникающих в связи с оборотом цифрового рубля, в том случае, если бы под него создавалось законодательное регулирование «с нуля» и «под ключ».

Но все же определенное сходство у цифрового рубля и цифровых прав есть. Цифровыми правами признаются названные в таком качестве в законе обязательственные и иные права, содержание и условия осуществления которых определяются в соответствии с правилами информационной системы, отвечающей установленным законом признакам. Цифровой рубль не называется в законе цифровыми правами — это главное (все то же формальное) отличие. Но сходство заключается в том, что (и так указано в законе) содержание и условия осуществления имущественных прав также определяется правилами информационной системы, отвечающей установленным законом признакам — правилами платформы цифрового рубля. Исходя из вышесказанного: а может ли цифровой рубль при определенных ситуациях признаваться законом цифровыми правами? Возможны ли такие ситуации в будущем? Что если к платформе цифрового рубля в будущем будут подключены иные информационные системы, в которых информационный рубль (возможно, даже в некоторой совокупности) будет рассматриваться как цифровое право? Как тогда будут преодолены возникающие коллизии и существующая недостаточность законодательной урегулированности цифровых прав? Законодатель все спихнет на «правила» платформы? И тут мы вновь сможем поднять вопрос о том, как акты ЦБ будут перекликаться между собой…

Итак, цифровой рубль — это особый вид безналичных денежных средств, оборот которых осуществляется в рамках информационной системы, оператором которой является Банк России, и для которых в некоторых нормах, в том числе и в правилах соответствующей информационной системы, устанавливается отельное нормативное и (или) правовое регулирование в сфере отношений, связанных с оборотом данных безналичных средств.

Законопроекты о цифровом рубле не вносили каких-либо изменений в Налоговый кодекс РФ. С одной стороны — это немножко странно на первый взгляд. С другой — еще слишком рано вносить изменения в налоговое законодательство и вводить «цифру» в фискальную политику: налоговая система России в 2023 году столкнулась со своим же единым налоговым платежом, и ей сейчас совсем не до глобальных финансовых реформ. Тем не менее уже можно встретить мнение о том, что налоговая «не дотягивается» до цифрового рубля.

Все налоги всегда платятся «безналом». Бюджет взаимодействует только с ним. Но для того, чтобы принимать в качестве оплаты налогов и сборов цифрорубль, ФНС с ее территориальными органами необходимо обзавестись цифровыми счетами, иначе они никак не получат оплату «в цифре». Не забываем также, что ФНС исполняет еще и распределяющую функцию — налоговая система РФ занимается направлением вырученных с уплаты налогов денежных средств в соответствующие бюджеты муниципальных образований, субъектов РФ, а также в федеральный бюджет. То есть — вышеперечисленным получателям средств также необходимо иметь цифровые счета (кошельки). Но и бюджет необходимо исполнять через обеспечение государственных и муниципальных нужд, т. е. через госзакупки, грубо говоря. Таким образом, поставщики должны иметь цифровые счета. Короче — все должны их иметь, чтобы взаимодействовать с цифровым рублем.

Когда-нибудь налоги можно будет оплачивать цифровыми государственными деньгами. Но пока до этого еще очень и очень далеко: для осуществления такой возможности должны произойти существенные перемены в самой бюджетно-финансовой системе государства. И, кстати, в тех же госзакупках эти перемены получится слегка подтолкнуть: можно представить, что 44-ФЗ обяжет государственных и муниципальных заказчиков проводить определенный процент закупок с применением цифрорубля — примерно то же самое, что и обязанность заказчиков проводить определенный процент закупок с субъектами малого или среднего предпринимательства. Цифровой рубль может, например, стать обязательной фигурой в некоторых видах закупок с иностранными поставщиками. Но это — не самое близкое будущее, хоть и не такое уж далекое.

Тем не менее, надеяться на то, что через цифрорубль получится уйти от налогов — очень наивно. Вообще представление о том, что деньги можно скрыть от Федеральной налоговой службы на счету в Центральном Банке (!) — абсолютный нонсенс. Но для погорелых «схематозников» законодатель уже нашел решение: он внес изменения в Федеральный закон «Об исполнительном производстве», в соответствии с которыми пристав-исполнитель направляет в ЦБ постановление, после чего Центробанк переводит деньги с цифрового счета на депозитный счет службы судебных приставов. Данный перевод обеспечивается Банком России — порядок «превращения» цифрорубля в более традиционный безнал не указан. Уверен, что этот порядок будет освещен правилами платформы цифрового рубля.

Таким образом, налоговые органы выдают приставам исполнительный документ, а ФССП направляет постановление ЦБ РФ. Банк России обеспечивает перевод цифровых рублей, которые переходят из юридического статуса «цифры» в фактический привычный «безнал» на банковский счет пристава. Налоговая «дотягивается» до цифрорубля руками приставов.

Законопроекты не содержат поправок в Уголовный кодекс РФ, что также легко объяснимо. Имеющаяся уголовно-правовая база охватывает большинство преступлений, которые можно совершить как с цифровым рублем, так и в отношении цифрового рубля. Говорю «большинство», потому что мы еще не представляем возможность существования каких-либо новых деяний в сфере оборота государственных цифровых денег, которые потребовалось бы обозначить в законодательстве как преступления.

С учетом того, что цифровой рубль является видом безналичных денег, а уголовное право объединяет «нал» и «безнал» под единым понятием «имущество» (в гражданском праве такого нет и быть не может), хищение цифрового рубля подпадает под все «хищенческие» составы: кража, мошенничество, грабеж, разбой, присвоение и растрата, вымогательство.

В соответствии с ч. 1 ст. 26 Федерального закона «О банках и банковской деятельности» сведения о цифровом счете (кошельке) и операциях по нему составляют банковскую тайну. Соответственно, незаконное получение и разглашение данных сведений подпадает под состав ст. 183 УК РФ.

В виду особенностей оборота цифрового рубля, которые мы описывали выше, представляется, что в данной сфере явно не может быть применен состав преступления ст. 172 УК РФ «Незаконная банковская деятельность». Очень трудно представить ситуацию, при которой какое-либо деяние с «цифрой» могло бы быть квалифицированно по ст. 172 УК РФ — банковская деятельность соприкасается с оборотом цифрового рубля только в посредничестве при открытии цифрового счета и в принятии поручений о переводе цифровых рублей. Операции же осуществляет Центробанк. И не каждый субъект может быть участником платформы цифрового рубля — без регистрации и банковской лицензии ЦБ просто не признает субъекта участником платформы. В то же время в сфере оборота цифрового рубля мы можем представить сбыт поддельных распоряжений о переводе денежных средств, а также электронных средств, электронных носителей информации, технических устройств и компьютерных программ, предназначенных для неправомерного осуществления перевода денежных средств — таким образом, к определенным деяниям к сфере оборота государственных цифровых денег вполне применимы нормы ст. 186 УК РФ «Неправомерный оборот средств платежей».

Очевидно, что кибербезопасность платформы цифрового рубля является крайне важным фактором ее функционирования. Из анализа ст. 2 Федерального закона «О безопасности критической информационной инфраструктуры Российской Федерации» платформа цифрорубля считается объектом критической информационной инфраструктуры. В связи с этим DDoS-атака или иное неправомерное воздействие на платформу охватывается нормами ст. 274.1 УК РФ. Максимальное наказание в случае совершении компьютерной атаки — лишение свободы на срок от 2 до 6 лет со штрафом в размере от 500 000 до 1 000 000 рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от 1 года до 3 лет. Если атака проводилась группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, то максимальное наказание составляет лишение свободы на срок от 3 до 8 лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до 3 лет или без такового. Запрет занятия определенной деятельностью, судя по судебной практике, будет выражаться в запрещении субъекту работать в сфере эксплуатации компьютерной информации и занимать должности, непосредственно связанные с работой с компьютерной информацией.

Конечно, цифровой рубль также может фигурировать в «отмывочных» составах преступлений — ст. 174 УК РФ (легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных другими лицами преступным путем) и ст. 174.1 УК РФ (легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных лицом в результате совершения им преступления). Причем «пленум по отмыванию денег» абсолютно применим и к цифровому рублю: «Преступления, предусмотренные статьями 174 и 174.1 УК РФ, совершенные путем финансовых операций, следует считать оконченными с момента, когда лицо, действуя с указанной в данных статьях целью, непосредственно использовало преступно полученные денежные средства для расчетов за товары или размена либо предъявило (передало) банку распоряжение о переводе денежных средств и т. п» Ответственность наступает в том случае, если будет установлено, что такое деяние было совершено с целью придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению указанными денежными средствами или иным имуществом.

Часть любой информационной компании, сопровождающей внедрение государственных цифровых денег, включает в себя сегмент о прозрачности «цифры» и борьбой с отмыванием денег. Ведь едва ли кому-нибудь придет в голову отмывать деньги прямо в ЦБ — все движения цифрорублей осуществляются только в пределах платформы регулятора. Несмотря на то, что движения традиционного «безнала» и так достаточно прослеживаемы, цифровой рубль представляется еще более прозрачным средством платежа.

Тут мы вновь можем вернуться к моменту «конвертации»: а может ли поручение клиента о переводе денег из «цифры» в безнал на банковский счет в определенном случае признаваться признаком подозрительной операции? Мы все еще не знаем порядка и правил процедуры перевода денег из цифровых счетов на банковские. А что с подозрительностью вывода наличных с цифровых кошельков? Как это будет сделано? Через банковский счет? Очевидно, что любая операция по «конвертации» цифрового рубля в «безнал» или в «нал» ведет к переводу денег в менее контролируемую и прослеживаемую форму.

Поэтому, конечно же, в контексте цифрорубля с его оборотом под носом у ЦБ нельзя не упомянуть легендарный и «любимый» многими Федеральный закон № 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма».

Законодатель также не вносил изменений в Федеральный закон № 115-ФЗ, но в предлагаемых им новеллах полно отсылок к «антиотмывочному» контуру: и правомочие оператора платформы цифрового рубля на расторжение договора цифрового счета (кошелька) в одностороннем порядке, и право ЦБ отказать в заключении договора цифрового счета, и обязанность участников платформы проводить идентификационные мероприятия. А еще Банк России вправе приостанавливать доступ к платформе цифрового рубля или доступ к цифровым счетам (кошелькам) в случае нарушения участниками или пользователями платформы цифрового рубля правил платформы цифрового рубля, а также в иных случаях, предусмотренных федеральными законами. Знакомое нам «отключение ДБО».

Также обращает на себя внимание то обстоятельство, что правила платформы цифрового рубля должны содержать:
 — порядок предоставления, приостановления, возобновления и прекращения доступа к платформе цифрового рубля, доступа к цифровому счету (кошельку) участникам платформы цифрового рубля, пользователям платформы цифрового рубля;
 — требования к участникам платформы цифрового рубля, пользователям платформы цифрового рубля, в том числе лицам, намеревающимся совершать операции с цифровыми рублями;
 — порядок и сроки рассмотрения обращений пользователей платформы цифрового рубля;
 — порядок осуществления контроля за соблюдением правил платформы цифрового рубля.

Далее мы видим пассаж, который по духу очень близок нормам 115-ФЗ и Положения Банка России 375-п: «Правила платформы цифрового рубля могут содержать иные положения, необходимые для обеспечения функционирования платформы цифрового рубля и осуществления операций с цифровыми рублями». Практически идентичная норма в 375-ом Положении позволяет банкам составлять собственный список операций, которые должны попадать под банковский контроль ввиду их подозрительности в соответствии с нормами 115-ФЗ. Кстати говоря, можно быть абсолютно уверенными в том, что 375-е Положение войдет в правила платформы цифрового рубля.

Обращает на себя внимание также тот фактор, что в правилах площадки прописываются порядок и сроки рассмотрения обращений пользователей платформы цифрового рубля. В контексте «антиотмывочной» практики представляется, что должна существовать определенная инстанция, которой пользователи платформы цифрового рубля будут доказывать экономический смысл операции в случае отказа в ее проведении, а также иным образом взаимодействовать с оператором платформы при осуществлении банками-частниками «антиотмывочных» мероприятий.

При платформе цифрорубля данные мероприятия проводят участники (банки). В случае принятия мер со стороны банка-участника все более-менее понятно — здесь давно уже существует нормативно-правовая база с устоявшимся алгоритмом действий. Но как это будет стыковаться именно с функционированием платформы цифрового рубля? ЦБ будет слепо верить проверкам ПОД/ФТ, проводимым участниками? И у Центрального Банка совсем не будет каких-либо мер по проверке финансовых операций между счетами в нем самом? Звучит довольно сомнительно. И поэтому, вероятно, у ЦБ будет полномочие «вернуть» финансовую операцию банку-участнику на допроверку на соответствие критериям подозрительности, установленными 115-ым ФЗ, актам Банка России и правилам платформы цифрового рубля. Представляется, что пользователи платформы цифрового рубля будут разрешать свои распри с оператором именно через участников.

Когда к субъекту применяются меры, направленные на противодействие легализации (отмыванию) доходов, то некоторые из применяемых мер (отказ в совершении операции и отказ от заключения договора банковского вклада) можно оспаривать в межведомственной комиссии при Банке России. Данная процедура зарекомендовала себя своей эффективностью и реальной результативностью — обращение в межведомственную комиссию ЦБ нередко приводит к снятию отказов со стороны банков, тем самым клиентам не приходится судиться с кредитными организациями.

Новеллы о цифровом рубле содержат прямые указания на то, что ЦБ вправе отказывать в совершении операции и отказывать в заключении договора цифрового счета (кошелька). Если же правила площадки не предусмотрят иного, то владельцы цифровых счетов смогут жаловаться на применение Центробанком «антиотмывочных» мер… самому Центробанку. Как бы вышестоящей инстанции в той же инстанции. Но и можно ли назвать межведомственную комиссию вышестоящей инстанцией?

Будет ли какая-либо несудебная (административная, скажем, насколько так можно сказать в контексте правового статуса Банка России) инстанция, которая была бы уполномочена рассматривать жалобы на «антиотмывочные» решения оператора платформы цифрового рубля? Ведь обращение в межведомственную комиссию при Банке России вследствие применения ЦБ «антиотмывочных» мер — это то же самое, что и обращение в коммерческий банк из-за применения им норм 115 ФЗ: клиент обосновывает банку экономический смысл операции, отсутствие транзитного движения средств, действительность и объективность совершения сделки, ее законные цели. И если банк отказывается снимать ограничения по 115 ФЗ, клиент имеет право обратиться либо в межведомственную комиссию ЦБ (в случае отказа в совершении операции или отказа от заключения договора банковского вклада), либо непосредственно в суд. Но в контексте оспаривания «антиотмывочных» решений ЦБ кажется, что большинство клиентов традиционно проигнорируют вышестоящую инстанцию (к таковым зачастую не испытывают доверия) и сразу пойдут судиться. Готов ли Банк России к возрастанию такой судебно-юридической нагрузки?

Момент защиты прав владельцев счетов очень важен и актуален в современных финансово-правовых реалиях России. Остается только надеяться на то, что правила платформы цифрового рубля предусмотрят необходимые (а, может, и ранее не известные российскому праву) механизмы защиты прав «потерпевших» от «антиотмывочных» мероприятий, практика применения которых нередко критикуется.

Что касается удобства для граждан — по ощущению цифрорубль будет восприниматьс как привычный безнал. Перечень преимуществ государственных цифровых денег для физических лиц, составленный Центральным Банком, не выглядит как-либо убедительно. «Высокий уровень сохранности и безопасности средств» — но, честно говоря, не совсем понятно с точки зрения кибербезопасности чем платформа цифрового рубля будет лучше существующих банковских систем. А другие перечисленные достоинства цифрорубля можно перенести и на более традиционный безнал.

Для бизнеса — операции с цифровым рублем будут проходить по единым тарифам, что влечет за собой снижение издержек на проведение операций по сравнению с обычными банковскими операциями. Также стоит обратить внимание на то, что цифрорубль вообще снижает объем денежных обязательств предпринимателей перед банками, что обязательно повлечет за собой пересмотр ценообразования различных товаров, услуг и работ в сторону уменьшения — в том случае, если оплата происходит цифровым рублем. Это может быть реализовано через предоставляемые скидки потребителям, расплачивающимся «цифрой» — нечто подобное уже можно встретить на некоторых сайтах, предлагающих товары по более низкой цене в случае оплаты через Систему быстрых платежей (СБП).

Так что да: одно из преимуществ цифрового рубля для граждан, о котором ЦБ прямо не говорит — реальная возможность дешевле покупать товары из-за снижения «банковских» издержек у бизнеса.

Платежная инфраструктура, внутри которой происходит оборот государственных цифровых денег, подразумевает нивелирование определенных стадий-агентов при совершении финансовых операций. Вследствие этого операции по переводу цифровых денег выигрывают в скорости у привычных банковских операций. И если для покупающих товары в розницу рядовых граждан скорость оплаты имеет не самое существенное значение, то для бизнеса, ведущего внешнеэкономическую деятельность и сталкивающегося со всеми трудностями трансграничных платежей, государственные цифровые деньги могут стать спасительной гаванью. Как будет выглядеть архитектура межнациональных переводов различными цифровыми государственными валютами — отдельная тема для обсуждения, но нам точно понятно, что она не будет включать в себя такое количество корреспондентов-транзитёров-посредников (со всеми вытекающими из этого издержками), какое существует в банковском секторе на сегодняшний день.

Возможно, внедрение государственных денег — событие, реальная значимость которого сейчас не очевидна. А какие-либо оценки этого события всегда носят политический, идеологический или морально-нравственный окрас, что только добавляет информационного сумбура вокруг введения государственных цифровых денег в социально-экономическую среду. Отчего становится крайне трудно разобраться в причинах возникновения необходимости такого события. Вероятно, это просто бессубъектные и автономные изменения финансовой системы, за которыми вынуждены последовать ее субъекты: и граждане, и бизнес, и государства, и банковский сектор. Сама возможность технологии продиктовала необходимость ее внедрения. Какого-либо ощутимого спроса на нее не было, его не было слышно, хоть и имелся существенный спрос на некоторые аспекты, которые приносит эта технология.

Заниматься идеалогичной футурологией — малополезно, поэтому внимательно наблюдать за переломами финансовой архитектуры и анализировать происходящее на предмет проблем, ошибок и неточностей — может не самая эффектная стратегия поведения, но, наверно, самая оправданная.