Наследственный Договор: Недооцененный или Проблемный?

Наследственный договор — нотариально удостоверяемый договор между наследодателем и любыми прозывающимся к наследованию лицами (граждане, юридические лица, Российская Федерация, субъекты Российской Федерации, муниципальные образования, иностранные государства и международные организации), в котором определяется круг наследников и порядок перехода имущества к принимающим его сторонам договора после смерти наследодателя, а также устанавливается совокупность неотчуждаемых и непередаваемых прав и обязанностей сторон. Если в наследственном договоре фигурируют супруги, а также иные подлежащие к наследованию за каждым из супругов лица, то наследственный договор — по аналогии с совместным завещанием супругов — может предусматривать порядок перехода прав как на общее имущество, так и на имущество каждого из супругов в случае смерти каждого из них. Имущество может передаваться пережившему супругу или иным лицам; супруги вправе также прописывать в наследственном договоре иные распоряжения (например, о душеприказчике, завещательном отказе и прочие). Наследственный договор, в котором к супругам применяется правила о наследодателе, теряет юридическую силу в случае расторжении брака до смерти одного из них.

Наследственный договор также не позволяет обойти положение об обязательной доли в наследстве, и через данное соглашение нельзя лишить этой самой доли несовершеннолетних или нетрудоспособных детей, супругов, родителей или иных нетрудоспособных иждивенцев наследодателя, подлежащих призванию к наследованию. Не могут призываться к наследованию по наследственному договору граждане, которые своими умышленными противоправными действиями, направленными против наследодателя, кого-либо из его наследников или против осуществления последней воли наследодателя, выраженной в договоре, способствовали либо пытались способствовать призванию их самих или других лиц к наследованию либо способствовали или пытались способствовать увеличению причитающейся им или другим лицам доли наследства, если эти обстоятельства подтверждены в судебном порядке. Но если же наследственный договор заключен с подобными гражданами уже после вступления вышеуказанного судебного решения в силу, то они признаются полноправной стороной наследственного договора.

Наследодатель может заключить один или несколько таких договоров с одним или несколькими лицами, которые могут призываться к наследованию. Если мы говорим при этом о разном имуществе для разных лиц, то все заключенные наследственные договоры будут иметь равную юридическую силу при том условии, если их действие не пересекается в определении порядка перехода имущества наследующим сторонам по нескольким договорам. Также стоит отметить, что исполнение наследственного договора будет отличаться от прописанных в нем положении в случае фигурирования в наследовании лица, имеющего право на обязательную долю в наследстве, которое не удовлетворяется положениями заключенных наследственных договоров. Если же право на обязательную долю в наследстве у одной (или даже нескольких) из наследующих сторон появилось после заключения наследственных договоров, то предусмотренные договором/договорами обязательства наследника по договору уменьшаются пропорционально уменьшению части наследства, причитающейся ему после удовлетворения права на обязательную долю. А в тех случаях, когда наследодатель решал судьбу одного и того же имущества в нескольких наследственных договорах с разными лицами, действует правило о том, что при принятии ими наследства подлежит применению самый ранний наследственный договор (за исключением случаев, когда наследодатель поделил имущество в пользу нескольких лиц, обозначив долю каждого лица в праве собственности на это имущество — это можно сделать как одним наследственным договором со всеми сторонами, так и несколькими договорами с каждой наследующей стороной в индивидуальном порядке).

Наследственным договором могут быть предусмотрены условия о регламентации одной стороне обязанности выступать исполнителем завещания; об исполнении за счет наследства какой-либо обязанности имущественного характера в пользу одного или нескольких лиц, которые приобретают право требовать исполнения этой обязанности (завещательный отказ); о возложении на одну сторону или их совокупность обязанности совершить какое-либо действие имущественного или неимущественного характера, направленное на осуществление общеполезной цели либо на осуществление иной не противоречащей закону цели (завещательное возложение).

Также как и в случае завещания, наследодатель после заключения наследственного договора вправе распоряжаться объектами, являющимися предметом наследственного договора, любым образом своей волей и в своем интересе, даже если это фактически лишит наследующую сторону прав на имущество наследодателя. И п. 12 ст. 1140.1 указывает, что соглашение, как-либо ограничивающее такое право наследодателя, ничтожно. Но в то же время в положении 1140.1 ГК РФ также есть ссылка на то, что исполнение или неисполнение положений наследственного договора может быть обусловлено наступлением определенных обстоятельств (случившихся в том числе и вследствие выражения воли стороны договора), о которых сторонам не было известно на момент заключения наследственного договора. Поэтому, как при составлении завещания, наследодатель может определить имущество, которое будет передано определённой наследующей стороне (или их совокупности) в случае убытия изначально передаваемого имущества из потенциального наследства (или возложить на наследников завещательный отказ в случае приобретения иными лицами определенного комплекса прав на соответствующее имущество).

Но как быть, если сторона-наследодатель после заключения наследственного договора составит завещание в отношении имущества, являющегося предметом наследственного договора? Как мы знаем из положения абзаца второго п. 8 ст. 1140.1 Гражданского кодекса, если одно имущество наследодателя явилось предметом нескольких наследственных договоров, заключенных с разными лицами, в случае принятия ими наследства подлежит применению тот наследственный договор, который был заключен ранее. В случае же завещания — каждое последующее завещание изменяет или отменяет предыдущее. В наследственных договорах применяется самый ранний договор, в завещаниях — самое позднее завещание.

При этом ст. 1140.1 ГК РФ говорит: «После заключения наследственного договора наследодатель вправе совершать любые сделки в отношении принадлежащего ему имущества и иным образом распоряжаться принадлежащим ему имуществом своей волей и в своем интересе, даже если такое распоряжение лишит лицо, которое может быть призвано к наследованию, прав на имущество наследодателя». Как мы знаем из п. 5 ст. 1118 ГК РФ завещание является односторонней сделкой, которая создает права и обязанности после открытия наследства; а доктрина, в соответствии с обобщающим анализом Василисы Михайловны Марухно, и вовсе рассматривает завещание как основную распорядительную одностороннюю личную сделку с отлагательным сроком действия (при этом такой срок не определен, он связан с наступлением конкретного события — смерти завещателя), которой присущ элемент условности. Таким образом, следуя вышеуказанному положению ст. 1140.1 ГК РФ, наследодатель вправе совершить такую сделку, как завещание, даже если содержание этой сделки отменит все положения наследственного договора — вплоть до лишения наследующей стороны права на наследство.

Конечно, подобное завещание может оспариваться пережившими сторонами наследственного договора: в соответствии с п. 2 ст. 1131 ГК РФ завещание может быть признано судом недействительным по иску лица, права или законные интересы которого нарушены этим завещанием. Очевидно, что в случае совершения завещания, отменяющего те или иные положения наследственного договора и лишающего сторон того, на что они могли рассчитывать по договору, эти самые стороны могут заключить, что их права и законные интересы нарушены. И в таком случае наследникам придется заниматься поиском нарушений при совершении завещания, а далее — типичным и достаточно непростым процессом оспаривания завещания: в большинстве случаев оно признается недействительным из-за фактической неспособности наследодателя понимать значение своих действий и руководить ими во время совершения завещания (и проведение в таких делах посмертной психолого-психиатрической экспертизы дает самые неожиданные и неоднозначные результаты). Если же завещание все-таки удастся «отбить», то положения «перекрытого» завещанием наследственного договора возобновляют свою силу для всех указанных в нем сторон.

Наследодатель имеет право одностороннего отказа от наследственного договора: ему необходимо нотариально заверить уведомление об отказе от договора, после чего нотариус обязан разослать его копии наследующим сторонам в течение трех дней. При этом наследственный договор может предусматривать право наследующей стороны отказаться от договора в одностороннем порядке.

Закон также указывает, что наследодатель, отказавшийся от наследственного договора, обязан возместить другим сторонам наследственного договора убытки, которые возникли у них в связи с исполнением наследственного договора к моменту получения копии уведомления об отказе наследодателя от наследственного договора. Такие убытки могут возникнуть, например, у супруга, участвовавшего в наследственном договоре, или иной наследующей стороны, которую положения наследственного договора или иные обстоятельства обязывали произвести определенные материальные расходы для подготовки к принятию наследства по заключенному соглашению. Как указывает п. 6 ст. 118 ГК РФ предусмотренные наследственным договором права и обязанности возникают после открытия наследства, за исключением обязанностей, которые в силу наследственного договора могут возникнуть до открытия наследства и возложены на ту сторону договора, которая может призываться к наследованию за наследодателем. Таким образом, наследственный договор может возлагать на стороны определенные обязанности, исполнение которых должно проистекать (или даже должно быть завершено) до смерти наследодателя, т. е. законодатель предоставляет элементам наследственного договора возможность входить в состав смешанного договора.

Интересно, что положения ст. 1140.1 ГК РФ предусматривают обязанность нотариуса осуществить видеофиксацию процедуры заключения наследственного договора, если стороны наследственного договора не заявили возражение против этого. Возражение же, представляется, должно также фиксироваться нотариусом (или лицом, осуществляющим нотариальные функции). Тут же возникает вопрос: можно ли признать наследственный договор недействительным, если не будет видеофиксации его заключения при отсутствии на то возражения сторон договора?

Сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки. Оспоримая сделка может быть признана недействительной, если она нарушает права или охраняемые законом интересы лица, оспаривающего сделку, в том числе повлекла неблагоприятные для него последствия. В случаях, когда в соответствии с законом сделка оспаривается в интересах третьих лиц, она может быть признана недействительной, если нарушает права или охраняемые законом интересы таких третьих лиц. Таким образом, обязанность нотариуса совершить видеофиксацию процедуры заключения наследственного договора является требованием закона, и в том случае, если эта видеофиксация не проводится при отсутствии возражений сторон наследственного договора, то лицо, чьи права нарушаются положениями наследственного договора, вполне может оспорить данную сделку.

Наследующая сторона вправе отказаться от наследства, и в этом случае договор сохраняет свою силу в отношении других сторон в том случае, если, исходя из толкования положений наследственного договора, можно установить, что он мог бы быть заключен и без включения в него прав и обязанностей отказавшейся от наследства стороны.

Мы знаем, что по общим правилам наследник не вправе отказываться от части наследства — отказаться можно только от всего причитающегося (за исключением случаев, когда наследник призывается к наследованию одновременно по нескольким основаниям). Также нам известно, что отказ от наследства может производиться в пользу других лиц из числа наследников по завещанию или наследников по закону любой очереди независимо от призвания к наследованию, не лишенных наследства, а также в пользу тех, которые призваны к наследованию по праву представления или в порядке наследственной трансмиссии. То есть наследник, отказавшийся от наследства, не может совершить этот отказ в пользу третьих лиц, не входящих в круг наследников по завещанию или по закону. В контексте наследственного договора может возникнуть следующий вопрос: «Вправе ли наследующая сторона совершить цессию и передать право требования перехода к нему имущества наследодателя третьему лицу, не входящему в состав сторон по наследственному договору и не относящемуся к наследникам по закону?»

Что ж, в отношениях, при которых может совершаться цессия, должна существовать дихотомия кредитора и должника, которой нет в наследственных отношениях, за исключением отношений при исполнении завещательного отказа (и то вряд ли эти отношения можно с уверенностью назвать наследственно правовыми) или иных обязательств по наследственному договору, исполнение которых должно завершиться до смерти наследодателя (если данная дихотомия вообще применима в каждом отдельно взятом случае).

Вследствие этого также едва ли можно сказать, что закон наделяет наследника правом требования в отношении имущества наследодателя (не путать с правом требования наследодателя, включающееся в наследство, а также с ситуациями, когда один наследник становится кредитором другого наследника вследствие оспаривания результатов перехода прав на имущество наследодателя, после чего у первого наследника возникает право требования ко второму наследнику): с открытия наследства у наследника возникает право наследования и «долженствование» (п. 1 ст. 1152 ГК РФ: «Для приобретения наследства наследник должен его принять») по его принятию, и принятие наследства — это односторонняя сделка, совершаемая наследником. Ст. 1118 ГК РФ прямо говорит, что права по наследственному договору возникают после открытия наследства. Поэтому в данном случае просто отсутствует право требования, которое могло бы быть уступлено.

Как указывает п. 1 ст. 388 ГК РФ уступка требования кредитором другому лицу допускается, если она не противоречит закону. Как мы видим, попытка провести цессию из наследственного договора идет вразрез с положениями российского законодательства. Так что и тут не получится обойти императивные предписания ГК РФ о невозможности отказываться от части наследства или отказываться от наследства в пользу третьих лиц. В то же время можно осуществить перевод долга в отношении возложенных на наследующую сторону обязанностей, которые в силу наследственного договора могут возникнуть до открытия наследства. Но тут нет каких-либо новшеств.

Чем по итогу представляется наследственный договор? Чем-то вроде определенного вида завещания, которое обсуждается с наследниками и которым их можно обязать исполнить какие-либо обязанности в пользу наследодателя до его смерти. В наследственном договоре больше завещания, чем договора. Здесь свобода договора (ст. 421 ГК РФ) жестко ограничена свободой завещания (ст. 1119 ГК РФ).

В Российской доктрине широко принято критиковать существующее правовое регулирование наследственного договора за недостаточную защищенность наследующих сторон. Но если же мы будем держать в голове тот фактор, что гражданское законодательство РФ регламентирует почти что аналогичность правового регулирования завещания и наследственного договора, то покажется ли такая критика справедливой? Отчасти, да, конечно. Но в то же время наследники по завещанию абсолютно никак не защищены от воли наследодателя (если только она не имеет пороков), и все, что у них есть — оспаривание завещания уже после того, как им станет известно его содержимое. Разве наследники не являются единственными фигурантами наследования, несущими риски? Наследственное право в основном направлено на построение достаточного инструментария по передаче, выявлению, толкованию и оцениванию воли наследодателя. Наследодатель — всегда первопричина. К наследникам же право относится с точки зрения инструментального подавления возможных конфликтов.

Вопрос заключается в том, насколько мы хотим рассматривать наследственный договор именно как договор. Ведь с точки зрения договорного права стороны этого договора никогда не будут равны. Воля наследодателя тут также является главным двигателем процесса — наследникам же предоставили право взыскивать убытки в случае расторжения наследодателем наследственного договора в одностороннем порядке (если наследующая сторона понесла расходы на исполнение договора). Но тут же у наследодателя есть возможность вместо отказа от договора совершить завещание, которое аннулирует положения заключенного соглашения — здесь не нужно даже совершать односторонний отказ от договора. И формально это не приведет к появлению каких-либо требований о выплате убытков — наследодатель умер, наследство открыто, каких-то возмещений от наследственной массы, вероятно, можно и не ожидать. Хотя, наследник, понесший расходы на исполнение наследственного договора, вполне уверенно может попытаться возместить убытки за счёт наследства — закон на этот счет ничего не говорит, но, представляется, что позитивный исход для понесшего убытки наследника теоретически вполне допустим. Но даже в этом случае мы видим, что наследникам ничего не остается, кроме как разбираться в рамках воли наследодателя. И нельзя сказать, что подобный подход выявляет проблемность наследственного договора только в российском праве: немецкие юристы также отмечают более уязвимое положение наследующих сторон.

Так что мы имеем? Концепцию «открытого завещания» в противовес закрытому (ст. 1126 ГК РФ) с щепоткой обязательственного права? Какая в таком случае может быть польза от наследственного договора, кроме информирование наследников о грядущем (при том, что наследодатель всегда может провернуть сюрприз в виде последующего завещания)? Мы видим, что регулирование данного института нуждается в доработке. Существуют определенные пробелы. Судебной практики по наследственным договорам на момент написания настоящей статьи нет. Так стоит ли использовать наследственный договор в наследственном планировании?

На мой взгляд, отсутствие судебной практики в данном случае не является настолько существенным фактором, насколько считают некоторые цивилисты. Да, сейчас мы лишены разъяснений, но это не должно ограничивать юристов в их творчестве толкования. А вот судебная практикам по делам о «дележке бизнесов» подталкивает к мысли о том, что наследственный договор может быть лучшим из возможных решений при планировании наследования бизнеса — как один договор со всеми наследниками, так и несколько договоров с несколькими лицами (если положения данных соглашений не будут «наезжать» друг на друга, образовывая столкновения).

Возможности наследственного договора предоставляют правовой механизм совместного планирования наследства для пар, которые не состоят в браке: например, швейцарские юристы утверждают, что рассматриваемый договор полезен в случаях наследственного планирования в «гражданских семьях» без брака или при необходимости возложения обоюдных обязанностей на все стороны наследственной схемы до открытия наследства. Вполне возможно допустить смешанный договор, состоящий их «союза» договора ренты и наследственного договора с усложненной системой отказа от договора в одностороннем порядке (с системой «экономических» противовесов, выстроенной в связи с интересами сторон), а также иными механизмами, которые каким-либо образом смогут поставить наследующие стороны в более защищенное положение.

Я думаю, что есть смысл использовать наследственный договор там, где он уместен. Есть резон «прощупать» пределы принципа свободы договора в этом институте и поэкспериментировать (правомерно!) со включением отдельных элементы различных договоров, предусмотренных законом или иными правовыми актами, в смешанные с наследственным договоры. Интересно, что этот «страшный момент» с последующим после наследственного договора завещанием, лишающим наследующую сторону того, на что она могла рассчитывать, возможно интерпретировать как недобросовестное осуществление гражданских прав (ст. 10 ГК РФ). В случае наличия злоупотребления правом в самом деянии совершения завещания суд вправе признать его недействительным.

Допустим, наследодатель заключает наследственный договор с наследующими сторонами. Но спустя не самый разумный срок (через день, неделю, или, может даже, месяц) он совершает завещание, положения которого радикальным образом отличаются от положений наследственного договора. Причем настолько, что стороны соглашения лишаются всего им причитавшегося при открытии наследства. Будем ли мы это считать справедливой переменой настроения у наследодателя? Или же мы воспримем заключенный договор как «пыль в глаза», скрывающую намерение всех обделить? Тут возникает возможность у сторон оспаривать завещание как сделку, совершенную с целью, противной основам правопорядка или нравственности, и заявлять о злоупотреблении наследодателем своими гражданскими правами. В случае успешного исхода этой задумки наследственный договор может выступить не только как действительная и юридически признаваемая воля наследодателя (намерение одного лишь наследодателя здесь не приведет к признанию договора мнимой или притворной сделкой), которая подлежит к исполнению, но и как определенная доказательственная сила, используемая при оспаривании завещания.

Так что я бы не сбрасывал наследственный договор со счетов. Он имеет свою сферу применения, и в то же время неразборчивое заключение наследственных договоров ни к чему хорошему не приведет (а наследующие стороны сполна прочувствуют свою уязвимость). У юристов же здесь появился определенный простор для творчества, рамки которого не совсем пока определены. Но в любом случае не стоит попадать в «словесную ловушку»: наследственный договор — в большинстве своем регулируется нормами именно наследственного права, а не договорного, и императивы наследственного права имеют здесь своеобразный примат.