Instagram*: Авторские права & Фотографии

Как указывает социальная сеть: «Instagram* помогает людям и организациям защищать свои права на интеллектуальную собственность. Условия использования Instagram* не разрешают публиковать контент, который нарушает чьи-либо права на интеллектуальную собственность, включая авторские права и права на товарный знак».

В самих же условиях «инста"* заявляет: «Мы не заявляем прав собственности на ваш контент, но вы даете нам лицензию на его использование». В оригинале: We do not claim ownership of your content. Не совсем понятно откуда переводчики взяли «право собственности» здесь, которое является только вещным правом и к интеллектуальным правам никак не относится. Тем не менее, социальная сеть регламентирует, что авторские права (включая исключительные права) на размещенные пользователями фотографии принадлежат им в полном объеме. И в то же время каждый правообладатель фотографии (или иных произведений изобразительного искусства) предоставляет инстаграму* право использовать выложенные картинки в соответствии с оговоркой о «лицензии». Под лицензией здесь понимается не официальное государственное разрешение на ведение какой-либо деятельности, а заключение лицензионного договора между пользователем и правообладателем сервиса, по которому пользователь (лицензиар) предоставляет «инсте"* (лицензиату) право использования выложенного в предусмотренных договором пределах.

Грубо и юридически не совсем корректно говоря, пользователь как бы сдает в аренду инстаграму* свой контент. Но на каких условиях?

«Когда вы публикуете или загружаете контент, являющийся объектом прав на интеллектуальную собственность (например, фото или видео), в наш сервис либо делитесь таким контентом или в связи с нашим сервисом, вы настоящим даете нам неисключительную, безвозмездную, действующую по всему миру лицензию с правом передачи и выдачи сублицензий на хранение, использование, распространение, изменение, запуск, копирование, публичное исполнение или показ, перевод вашего контента и создание производных работ на его основе (в соответствии с вашими настройками конфиденциальности и приложения). Действие лицензии прекращается, когда ваш контент удаляется из наших систем. Вы можете удалять контент по отдельности или весь сразу, удалив свой аккаунт». Что это значит?

Неисключительная лицензия — вид лицензионного договора, при котором лицензиар (пользователь, в данном случае) может также предоставлять исключительное право на объект и иным лицам. Противоположностью неисключительной лицензии является исключительная лицензия, при которой лицензиар не вправе предоставлять исключительные права на результат интеллектуальной деятельности кому-либо, кроме лицензиата. То есть в данном случае Instagram* не ограничивает пользователя в заключении иных лицензионных соглашений на контент.

Условие о безвозмездной лицензии означает, что пользователь не вправе требовать от социальной сети уплаты вознаграждения за предоставление исключительных прав на размещаемые материалы.

Сублицензия, если придерживаться риторики «аренды», концептуально является тем же самым, что и «субаренда», т. е. Instagram* (лицензиат) вправе заключать с третьими лицами лицензионные договоры, по которым он предоставляет исключительные права на контент пользователя третьим лицам (сублицензиатам). По сублицензионному договору этому третьему лицу могут быть предоставлены права использования объекта авторского права только в пределах тех прав и тех способов использования, которые предусмотрены лицензионным договором для лицензиата, т. е. между пользователем и соцсетью.

«Создание производных работ» на основе контента пользователя означает, что юзер дает согласие «инсте"* на переработку выложенного материала, который будет считаться самостоятельным объектом авторского права — производным произведением (как раз указывается перевод — самый стандартный и традиционный вид производного произведения; среди прочих Гражданский кодекс РФ, например, указывает: обработка, экранизация, аранжировка, инсценировка или другое подобное произведение). Автором и полным правообладателем производного произведения уже будет правообладатель Instagram*.

Если пользователь каким-либо образом удаляет размещенный им контент, то юридически он совершает отказ от исполнения лицензионного договора в одностороннем порядке — лицензионный договор, предметом которого выступали удаленные материалы, считается расторгнутым, и инстаграм* более не вправе каким-либо образом использовать ранее предоставленные ему изображения. Если же платформа продолжит использовать пользовательский контент после его удаления, то пользователь вправе привлечь «инсту"* к ответственности за нарушение его авторских прав и потребовать выплаты компенсации и возмещения морального вреда.

Но существует еще фактор функционала социальной сети: Instagram* содержит в себе множество самых разных инструментов внесения изменений в пользовательский контент — те же фильтры, например. Весь этот функционал является интеллектуальной собственностью обладателя социальной сети, поскольку он — составная часть программы для ЭВМ «Instagram"*. С помощью данной программы пользователь перерабатывает принадлежащие ему объекты авторского права. Отсюда возникает вопрос: «Кому принадлежат права на обработанный функционалом инстаграма контент?»

Instagram* здесь довольно четко разграничивает правообладателей, оставляя за пользователем право на обработанную фотографию: «Если вы используете контент, являющийся объектом прав на интеллектуальную собственность, имеющийся у нас и предоставляемый нами в нашем Сервисе (например, при создании или публикации контента вы можете добавлять в него предоставляемые нами изображения, оформление, видео или звуки), мы оставляем за собой все права на наш контент (но не на ваш контент)».

Но Instagram не останавливается на этом и указывает на свою интеллектуальную собственность: «Вы не имеете права изменять, переводить или реконструировать какие-либо наши продукты или их компоненты либо пытаться создать производные работы на их основе. В то же время: Вы должны получить письменное разрешение у нас или разрешение в рамках открытой лицензии, прежде чем изменять, создавать производные работы, декомпилировать или пытаться иным образом получить от нас исходный код».

Таким образом, авторские права на размещаемые пользователями материалы (фотографии, произведения изобразительного искусства, аудиовизуальные произведения и иные) принадлежат самим пользователям инстаграма*. Но, выкладывая контент, юзеры предоставляют права на него социальной сети на условиях безвозмездной неисключительной лицензии до момента удаления. За «инстой"* же остаются авторские права на сам сервис — программу для ЭВМ — и все его функции и возможности.

Мало того, что они действительно существуют, так еще их можно поделить на три категории:

Первая категория — споры, связанные с неправомерным использованием фотографий и взысканием компенсации за нарушение исключительных прав. В нашем исследовании мы ограничимся рассмотрением именно этих «инста*-споров» ввиду того, что сейчас нам интересны лишь судебные процессы, возникающие в связи с защитой авторских прав на фотографии.

Вторая категория — дела по ноу-хау. Они представляют собой одновременно необычную для юриспруденции и обыкновенную в современности ситуацию: лицо предоставляет своему лицензиату ноу-хау сведения о том как успешно и эффективно вести страничку в Instagram*. Новоиспеченный обладатель «сакральных знаний» обнаруживает, что в переданной ему информации нет ничего нового, оригинального и коммерчески полезного, и подает в суд на своего лицензиара в попытках оспорить сделку и вернуть уплаченное. На самом деле такие дела, в принципе, интересны. Они даже заслуживают отдельного исследования. В них актуализируется проблема об определении действительной или потенциальной коммерческой ценности предоставленной информации вследствие неизвестности ее третьим лицам, а участники такого процесса должны разбираться с вопросом: «А настолько ли информация ценна и конфиденциальна, чтобы признаваться секретом производства?»

Стоит сказать, что на момент написания этой статье мне не удалось найти хоть одно такое дело, где иск был бы полностью удовлетворен: например, в деле А40−160 684/2022 суд просто упомянул, что само по себе заключение подобного лицензионного договора не предполагает безусловное основание получения пользователем положительного финансового результата, в связи с чем, неполучение того экономического результата, на который рассчитывает участник гражданского оборота, исходя из норм статей 309, 310 ГК РФ, не освобождает в данном случае лицензиата от исполнения денежного обязательства, и не свидетельствует о ненадлежащем исполнении условий договора лицензиаром.

В деле А51−18 151/2021 истец прямо заявил о том, что переданное ноу-хау содержит общераспространенные сведения, не имеющие действительной или потенциальной ценности, как неизвестные третьим лицам. Его недовольство парировалось сведениями о высшем профильном образовании лицензиата и повышении квалификации (т.е. так доказывалось, что ответчик был в состоянии сформировать коммерчески полезные знания, не доступные широкой общественности), а также заключениями трех специалистов: два из них были практиками в сфере, в рамках которой составлялось спорное ноу-хау, а третьий был специалистом в области интеллектуальных прав, интеллектуальной собственности, секрета производства (ноу-хау), лицензионных договоров, договоров коммерческой концессии (что довольно странно — почему арбитражный суд воспринял как специалиста индивида с именно такой компетенцией? Чем он реально отличался от профессиональных юристов — представителей сторон?).Специалисты в итоге указывали на то, что сведения в ноу-хау не являются общераспространенными и имеют потенциальную ценность, как неизвестные третьим лицам.

«Содержание в спорных материалах отдельных общедоступных сведений, само по себе, не свидетельствует о том, что такой продукт в целом, как методика организации и осуществления логопедической деятельности, не является секретом производства (ноу-хау)» — решил суд и отказал истцу-лицензиату в иске.

И, наконец, третья категория представлена спорами по всем остальным результатам интеллектуальной деятельности и средствам индивидуализации, где, на самом деле, фактор инстаграма* не играет какой-либо роли. В своем подавляющем большинстве это обыденные дела о неправомерном использовании товарного знака и взыскании компенсации за нарушение исключительных прав на товарный знак. В качестве какого-нибудь необычного исключения можно привести дело А53−47 320/2019: здесь арбитражный суд удовлетворил требование истца о переименовании аккаунта, в самом имени которого использовался товарный знак. Также истец добился удаления всех публикаций, в составе изображений или текста которых использовалось словесное обозначение, зарегистрированное в качестве товарного знака. Исход данного дела был разумно предсказуем, и потому он в какой-то мере не так уж удивителен. Судебные решения по данному процессу являются первыми в своем роде — они легитимизируют возможность заявить требование о переименовании аккаунта в социальной сети, и в этом заключается их неординарность.

А если же не зацикливаться на товарных знаках, то в качестве примера третьей категории споров можно привести дело А41−50 077/2021, в котором истец подал иск с требованием прекратить незаконное использование произведений дизайна мебели путем их воспроизведения, переработки и доведения до всеобщего сведения в социальных сетях.

Итак, мы остановимся на самой распространенной в рассмотрении категории «инста*-споров» — судебные дела по неправомерному использованию фотографий и взысканию компенсации. И начнем наше исследования с самого популярного типажа таких дел.

Отличительная черта анализируемых нами арбитражных тяжб поистине уникальна — в них истцы используют авторитет автора-фотографа для определения размера компенсации. То есть они ссылаются на опыт фотографа как на фактор, позволяющий им требовать взыскания компенсации чуть большей, чем «в среднем по больнице».

И как бы нельзя сказать, что правообладатели не имеют оснований на формирование такого аргумента: как указывает абз. 4 п. 62 Постановления Пленума Верховного Суда Р Ф от 23.04.2019 N 10 «О применении части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации» при определении размера компенсации суд учитывает, в частности, обстоятельства, связанные с объектом нарушенных прав (например, его известность публике), характер допущенного нарушения, срок незаконного использования результата интеллектуальной деятельности и степень вины нарушителя (в том числе носило ли нарушение грубый характер, допускалось ли оно неоднократно), вероятные имущественные потери правообладателя, являлось ли использование результатов интеллектуальной деятельности, права на которые принадлежат другим лицам, существенной частью хозяйственной деятельности нарушителя, и принимает решение исходя из принципов разумности и справедливости, а также соразмерности компенсации последствиям нарушения.

Таким образом, перечень обстоятельств, которые учитываются судом при определении размера компенсации, является открытым. Но, более того, упоминание Верховным Судом Р Ф известности как определенного фактора влияния в данном случае дает протиснутся выводу о том, что иногда обстоятельством, детерминирующим компенсацию, может являться не столько известность объекта авторского права, сколько слава его автора.

Тут же скажем, что в абсолютном подавляющем большинстве случаев эта аргументация не оказывает на суд задуманного действия, и судьи не удовлетворяют требования истцов в заявленных объемах.

Возьмем в качестве примера дело А76−2505/2023: в арбитражный суд от третьего лица поступил отзыв, согласно которому оно подтверждает, что является автором фото «Производство металлического кремния». Указывалось, что «Russos» является творческим псевдонимом Александра Попова. Фотография «Производство металлического кремния» была опубликована в личном блоге в сети «Интернет» по адресу: http://russos.livejournal.com/845 030.html, дата публикации — 17.06.2011, на фото присутствует информация об авторском праве, идентифицирующая автора — «© RUSSOS/RUSSOS.LIVEJOURNAL.COM». 01.08.2021 между Поповым (учредитель управления) и ИП Лаврентьевым А. В. (доверительный управляющий) заключен договор доверительного управления, согласно п. 1.1 которого учредитель управления передает, а доверительный управляющий принимает в управление исключительные права на результаты интеллектуальной деятельности, принадлежащие учредителю управления, и обязуется осуществлять управление этим имуществом в интересах учредителя управления от своего имени, в том числе путем совершения действий, указанных в договоре.

Согласно приложению к договору, стороны согласовали перечень результатов интеллектуальной деятельности, передаваемых в доверительное управление доверительному управляющему, где указывалась в том числе и спорная фотография.

Суд далее указывает, что в соответствии с п. 1 ст. 1300 ГК РФ, информацией об авторском праве признается любая информация, которая идентифицирует произведение, автора или иного правообладателя, либо информация об условиях использования произведения, которая содержится на оригинале или экземпляре произведения, приложена к нему или появляется в связи с сообщением в эфир или по кабелю либо доведением такого произведения до всеобщего сведения, а также любые цифры и коды, в которых содержится такая информация. «Автором вышеуказанного фотографического произведения, использованного ответчиком на странице сайта, расположенной по адресу… является Попов Александр Владимирович, что подтверждается информацией об авторском праве, размещенной на фотографии, идентифицирующая автора „russos.livejournal.com/845 030.html“» — таким образом суд с точностью установил автора и обладателя исключительных прав на фотографию.

Данный момент является отдельной проблемой в сфере авторских прав на произведения фотографии, и мы рассмотрим его ниже. А сейчас мы обратим внимание на аргументацию, оправдывающую размер компенсации авторитетностью автора.

В подтверждение размера компенсации истец сослался на то, что автор фото является профессиональным фотографом с многолетним опытом, основным видом деятельности которого является фотография. И среди регалий было перечислено:

 — автор имеет в своем опыте сотрудничество с крупнейшими российскими промышленными компаниями: Русгидро, Норильский Никель, Газпромнефть, СУЭК, Русал, УГМК, Синара;

 — автор является обладателем золотой и бронзовой медалей всемирного фотоконкурса Trierenberg Super Circuit (Австрия, 2016 г.);

 — имеет верифицированный аккаунт в социальной сети Instagram (makhorov — 137 тысяч подписчиков), а также канал на платформе YouTube (On the roofs — 1,3 млн подписчиков);

 — о творчестве автора фото упоминали крупнейшие международные СМИ: BBC, CNN, Daily Mail;

 — фотографии автора принимали участие на многочисленных выставках, в том числе персональных, в Colab Gallery (Вайль-ам-Рейн и Мюнхен), Эрарта (Санкт-Петербург), ГЦИИ (Новосибирск).

«Указанные факты подтверждаются распечатками и свидетельствуют об известности автора и его работ. Следовательно, информация „© RUSSOS | RUSSOS.LIVEJOURNAL.COM“, указанная на фото автором может считаться информацией об авторском праве в соответствии со ст. 1300 ГК РФ т.к. она позволяет: идентифицировать автора произведения по его псевдониму; перейти в блог автора для получения информации об условиях использования его произведений. При этом ответчик на своём сайте использовал спорное фотографическое произведение в отсутствие такой информации, что следует из видеофиксации и скриншота, чем нарушил пп. 2 п. 2 ст. 1300 ГК РФ, где содержится запрет на использование произведения определёнными способами, в отношении которого была удалена или изменена информация об авторстве». Взыскивали 100 000 рублей компенсации — суд по своей инициативе присудил лишь 20 тысяч (по 10 000 за каждое действие, нарушившее исключительные права).

Подобные дела составляют абсолютное большинство «инста*-споров». Но я не могу сказать, что для такой категории споров характерна устойчивость и предсказуемость судебной практики. Например, при аналогичном подходе в деле А65−4018/2023 требования истца по взысканию 100 000 рублей были полностью удовлетворены. Или взять дело А03−1711/2023, разгоревшееся вокруг снимка плотины Саяно-Шушенской ГЭС: фотография, положенная в основание иска, была впервые опубликована её автором в своём личном блоге. На фотографии присутствует информация об авторском праве, идентифицирующая автора — «dedmaxopka.livejoumal.com © dedmaxopka@gmailxom». Опять истец поясняет суду о профессионализме и опыте автора, но здесь суд указывает на несправедливость заявленной компенсации в размере 75 000: «Оценивая представленные истцом доказательства и расчеты, несмотря на доказанность двух нарушений ответчиком исключительного права истца, заявленный истцом размер компенсации в сумме 75 000 руб. (по 37 500 руб. за каждое нарушение) не отвечает принципу справедливого подхода к определению размера компенсации».

И далее: «В то же время, необходимо учитывать профессионализм автора в данной области…, произведения, созданные автором, носят уникальный характер. Как утверждает истец, произведения, созданные автором, носят уникальный характер, поскольку сняты в местах и с ракурсов, недоступных для свободного посещения; автор имеет в своем опыте сотрудничество с крупнейшими российскими промышленными компаниями, имеет верифицированный аккаунт в социальной сети Instagram, а также канал на платформе YouTube, о творчестве автора фото упоминали крупнейшие международные СМИ». Далее эта мысль ничем не оканчивается, и в итоге присуждается компенсация по 10 000 руб. за каждый факт нарушения (неправомерные воспроизведение и доведение до всеобщего сведения), что в общей сумме составляет 20 000 руб. Суд, комплиментарно отмечая автора фотографии, делает отсылку к своему внутреннему убеждению и никаким иным образом не обосновывает снижение размера компенсации.

А вот пример очень необычного «инста-спора», где суд разрешил использование фотографии истца без его согласия, а аргумент об авторитетности фотографа был просто оставлен без внимания — дело № А65−25 091/2020.

Ответчик разместил на своем сайте фотографию «Казань» без согласия правообладателя. Ответчик не имел права использовать снимок. Фотография размещалась для иллюстрации статьи о проведении в Казани конференции о нематериальном культурном наследии тюркских народов как объекте охраны, о проведении мероприятий конференции, в частности — экскурсии по городу Казани и Болгарскому государственному историко-архитектурному музею-заповеднику.

Возмущенный истец (доверительный управляющий) подал иск о взыскании компенсации за нарушение исключительного права. Он также выкатил уже знакомую нам аргументацию: автор снимка является профессиональным фотографом, деятельность которого напрямую зависит от его репутации. Фотограф имел опыт сотрудничества с такими компаниями, как: Газпром, Ростех, Аэрофлот, Ингеоком, Мегафон, Samsung, Huawei, Canon, Nike, The North Face и иные крупные российские и зарубежные бренды. Фотографии автора принимали участие на многочисленных выставках, в том числе персональных, в Москве (На высоте, 2018 г.), Санкт-Петербурге (Звездные Войны, 2017 г.), Красноярске (No Way, 2018 г.), Новосибирске (На высоте, 2018 г.), Минске (Высота 506, 2016 г.), Киеве (Высота 506, 2016 г.), Мюнхене (On The Roof, 2018 г.), Нью-Йорке (On The Roof, 2018 г.), Гонконге (On The Roof, 2018 г.) и других городах. Также указывалось, что автор имеет верифицированный аккаунт в социальной сети Instagram (raskalov — 259 тысяч подписчиков) и канал на платформе YouTube (On the roofs — 1,28 млн. подписчиков)."Размещение фотографий на Интернет-сайтах без ссылки на авторство третьего лица и без выплаты ему вознаграждения негативно сказывается на профессиональной деятельности ее автора, так как от этого напрямую зависит доход и репутация…" - завершил истец.

При этом в иске содержалось сетование на то, что ответчик не указал автора фотографии и не распространил какой-либо информации о лице, чей личный творческий труд лег в основу созданного произведения.

Но ответчик представил в материалы дела изображения страницы сайта и видеозапись осмотра сайта. На фотографии, размещенной в правом нижнем углу, усмартивалась информация об авторе и источнике заимствования — это явно виднелось при загрузке изображения. При этом суд отметил полное соблюдение ответчиком размещения информации об авторе произведения, несмотря на то, что такую информацию можно было увидеть только в случае нажатия на фотографию: «Невозможность просмотра сведений об авторе фотографии на странице … обусловлена техническими особенностями интернет-сайта, поскольку края фотографии не видны пользователям без полноэкранного открытия изображения… указанное, однако, не свидетельствует об отсутствии на сайте ответчика информации об авторстве спорного произведения». Тем не менее, в материалах дела так и не появилось какого-либо подтверждения получения разрешения от истца на использование фотографии.

Но судья встал на сторону ответчика и указал на то, что им не нарушались исключительные права на спорную фотографию. Свою аргументацию Арбитражный суд Татарстана выстраивает через ст. 1274 ГК РФ, а именно — через допущение цитирования произведения в научных, полемических, критических, информационных, учебных целях, в объеме, оправданном целью цитирования, без согласия правообладателя.

Далее суд отсылает к разъяснениям Верховного Суда Р Ф, изложенных в Определении по делу № 78-Г03−77 от 05.12.2003, где ВС РФ заявил: «Цитирование производится для иллюстрации, подтверждения или опровержения высказываний автора, допустимо в указанных в Законе целях (научных, критических, информационных целях и в обзорах печати), только из обнародованных произведений и в объеме, оправданном целью цитирования. Под цитированием понимается включение одного или нескольких отрывков из произведения одного автора в произведение другого автора. В частности, как цитату следует рассматривать как графическое воспроизведение части произведения изобразительного искусства. К последним относятся произведения живописи, графики, дизайна».

Судья арбитражного суда первой инстанции приходит к выводу о том, что ВС РФ сформулировал правовую позицию, в соответствии с которой графические произведения могут быть процитированы иными лицами именно для иллюстрации, подтверждения или опровержения высказываний автора, при соблюдении необходимых условий: наличие информационной, учебной, научной или культурной цели использования, с обязательным указанием автора, источника заимствования, объем использования должен быть оправдан целью цитирования, а используемые произведения должны быть правомерно обнародованы. Таким образом, фотография может быть включена в другое произведение, в том числе и в текстовое, становясь при этом его неотъемлемой частью, в связи с чем такое включение может быть признано цитированием.

Правомерность цитирования определяется соблюдением требований, установленных ст. 1274 ГК РФ, т. е. целями цитирования, использованием в качестве цитаты правомерно опубликованного произведения, указанием имени автора произведения и источника заимствования. Здесь ответчиком все идеально соблюдалось:

● Он надлежащим образом указал автора произведения;
● Спорная фотография третьего лица выступала правомерно обнародованным произведением, так как впервые она была опубликована фотографом в его личном электронном блоге;
● Объем цитирования спорного фотографического произведения был оправдан целью цитирования, при этом использование фотографии носило исключительно информационный характер: фотография являлась частью материала, основным содержанием которого является информация о культурном событии — научно-практической конференции. Публикация ответчика с использованием спорной фотографии обоснована информационной и культурной целью.

Арбитражный суд установил, что спорное фото было размещено (процитировано) в составе информационного материала, а фотография приведена в качестве визуальной информации о месте произошедшего события. Суд пришел к выводу, что объем цитирования соответствовал цели цитирования, а спорная фотография была использована ответчиком правомерно и в полном соответствии с положениями ст. 1274 ГК РФ.

Арбитражный суд Краснодарского края в деле № А32−6792/2023 вообще не воспринял регалии фотографа, и резко отказался от хвальбы в сторону автора снимков. В качестве обоснования размера взыскиваемой суммы истец приводил следующие доводы:

 — Гурнов В. Ю. является профессиональным фотографом (то есть фотография — вся хозяйственная деятельностью данного лица), деятельность которого напрямую зависит от его репутации.

 — произведения, созданные автором, носят уникальный характер, поскольку сняты в местах и с ракурсов, не доступных для свободного посещения;

 — автор имеет в своём опыте сотрудничество с компаниями: Русгидро, Норильский Никель, Газпромнефть, СУЭК, Русал, УГМК, Синара и иные крупнейшие российские промышленные компании;

 — автор является обладателем золотой и бронзовой медалей самого крупного всемирного фотоконкурса Trierenberg Super Circuit (Австрия, 2016 г.);

 — имеет верифицированный аккаунт в социальной сети Instagram (makhorov — 137 тысяч подписчиков) и канал на платформе YouTube (On the roofs — 1,3 млн подписчиков).

 — о творчестве Гурнова В. Ю. упоминали крупнейшие международные СМИ: CNN, ВВС, Daily Mail, The Sun, The Telepraph и другие. Фотографии автора принимали участие на многочисленных выставках, в том числе персональных, в Colab Gallery (Вайльам-Рейн и Мюнхен), South tower (Сеул), Эрарта (Санкт-Петербург), ГЦИИ (Новосибирск).

А еще истец добавил: «Тот факт, что фото размещается на Интернет-сайтах негативно сказывается на профессиональной деятельности автора, так как от этого напрямую зависит его доход и репутация».

Исследовав все доказательства, суд довольно резко отвечает: «Как видно, все доводы истца о соразмерности заявленной ко взысканию компенсации сводятся исключительно к личности автора фотографического произведения».

Далее судья Арбитражного суда Краснодарского края утверждает, что «…доводы правообладателя о популярности автора спорного фотографического произведения описывают лишь личность фотографа Гурнова В. Ю., его профессионализм и востребованность в профессии, но не обосновывают размер заявленной ко взысканию компенсации». Далее суд вообще прямым текстом говорит, что истцом не представлены доказательства, подтверждающие ценность спорной фотографии, а также какие-либо имущественные потери в заявленном размере и репутационные риски, причиной появления которых является совершенное нарушение. Истец требовал 120 000 рублей компенсации, но в итоге получил лишь 10 000 рублей в общем.

Это дело — единственное в своем роде, где суд, во-первых, говорит, что характеристика личности автора в качестве профессионального фотографа никак не влияет на интерпретацию совершенного нарушения; во-вторых, затрагивает какую-то «ценность» произведения, которая здесь, по мнению судьи, не доказана. Очень жаль, что истец не пошел в апелляцию.

И в то же время в замечаниях краснодарского суда есть зерно рациональности (которое в решении почему-то очень плохо выражено): истец, указывая на профессиональную биографию автора, немного «съехал» с истинного предмета доказывания — объема личного творческого труда автора, вложенного в создание произведения. Из доказывания истца словно должно следовать, что настолько признанный созидатель не может не создать ценный результат интеллектуальной деятельности. Здесь все его прошлое как бы квентисируется в спорном снимке. Но суд парирует: «Эта фотография не наследует его творческих заслуг — докажите мне затраченные креативные усилия именно в ней. Что здесь есть кроме имени фотографа?» С таким настроением суда (а ведь пассаж про то, что «все доказательства сводятся к личности автора» был придуман именно в Арбитражном суде Краснодарского края — ни в одном другом решении таких выводов нет, они не стали «кочующими», как выводы об «отражении изменяющейся действительности» и «творческой деятельности фотографа») ответчик вполне мог бы оспорить презумпцию наличия личного творческого труда в объекте.

Если композитор со всей силы ударит кулаками по клавишам фортепиано — считать ли музыкальным произведением произведенный шум просто потому что его создала титулованная творческая личность? Зависит от контекста — шум может быть частью произведения или случайностью без креативного умылся. То есть нам важно то прошлое, которое связано непосредственно с созданием произведения — с момента его объективного выражения в объеме, достаточном для разграничения между идеей и объектом авторского права.

В конце-концов: чем мой лифтолук может быть хуже лифтолука именитого фотографа? Равны ли наши снимки? Почему его биография должна как-то прибавлять ценности его «продукту»?

Так что на самом деле здесь мы можем разглядеть проблему «анализ самого произведения в отрыве от внешних факторов» против «личность автора наделяет произведение юридически значимыми свойствами». Постановление Пленума В С РФ N 10 «О применении части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации» однозначно говорит о том, что известность произведения учитывается судом при определении размера компенсации. Арбитражный суд Краснодарского края же пытается сказать, что известность автора не может автоматически «переброситься» на произведение — личность автора выражается в личном творческом труде, путем которого создается объект авторского права. Но мы можем ведь представить и противоположный «лагерь», заявляющий, что личность, личный творческих труд которой созидает, распространяется на все ее творения, которые становятся популярными в силу популярности автора.

Рассуждать на тему «Смерть автора произведения-в-себе vs. Всеобщность автора, распыляющегося по своим произведениям» крайне увлекательно, но это чуть-чуть не входит в замысел настоящей публикации. Просто отметим забавный факт: «инста*-споры» в данном случае дали возможность появиться относительно новой для современного интеллектуального права проблеме и в очередной раз запустили необходимость размышлять над границами юридического влияния автора на свое произведение — абсолютен ли автор над своим созданием или где-то оно все же независимо от него? Может ли право допустить концепцию уже упомянутого нами Ролана Барта «Смерти автора» в тех или иных случаях, т. е. допускать ситуации, когда a priori устанавливаемая в праве прямая детерминация произведения своим автором может разрываться?

Но оставим это пока. Как мы могли заметить выше, в каждом из приведенных дел проявилась еще одна довольно существенная проблема — доказывание авторства на произведение фотографии. В каждом из приведенных процессов присутствовал этап доказывания наличия личного творческого труда определенного лица в спорном объекте авторского права. И на самом деле это — довольно существенная проблема, требующая очень внимательного подхода.

Пойдем от самого простого — несложно доказываются авторские права на служебные произведения (дело № А07−5394/2022): Между И П Савиным В. В. и Фроловой Л. В. был заключен срочный трудовой договор, в соответствии с которым работник (Фролова Л.В.) принимается на работу в качестве копирайтера сайтов ORSK.RU, 1743.RU, GTS. TV, NTSK.RU (администратором данных доменных имен был работодатель).

Согласно инструкции копирайтера, все без исключения произведения, созданные копирайтером в период трудовой деятельности и опубликованные/обнародованные на одном из сайтов Orsk.ru, Ntsk.ru, 1743.ru, Гай.РФ, Orki.ru, smotri.radio, в эфире телеканала «Евразия», радио «Хит», в аккаунтах Orsk.ru, Ntsk.ru, 1743.ru, Гай. РФ, Orki.ru, радио «Хит» в социальных сетях Vkontakte, Instagram, Odnoklassniki, Facebook, мессенджерах Viber, Telegram, Youtube-каналах сайтов Orsk.ru, Ntsk.ru, 1743.ru, Гай. РФ, Orki.ru, радио «Хит» и других площадках или не опубликованные, но принятые по акту приемки-передачи служебного произведения, считались служебными произведениями. Исключительное право на данные произведения, в том числе на неограниченное использование, распоряжение, извлечение выгоды, внесение изменений, передачу третьим лицам и другие действия, принадлежало ИП Савину В. В., т. е. работодателю.

В материалы рассматриваемого нами дела предоставлялось задание на создание служебного произведения, порученное копирайтеру сайта Гай. РФ Фроловой Л. В. для участия в создании и производстве служебного произведения, а именно — видеосюжета и статьи на тему «В Гае были убиты три студентки» (включая текст, фото и видеоматериалы).

Также истец представил в дело протокол автоматизированной фиксации информации с использованием мобильного устройства Автоматизированной системой «ВЕБДЖАСТИС», согласно которому была произведена фиксация информации на скриншотах. Обозначенной задачей осмотра указывалась фиксация текстовой и графической информации, отображаемой на мобильном устройстве в неизменном виде способом, исключающим случайную или преднамеренную подмену данных.

Суд заявил: «Указанный протокол фиксирует использование фотографии, созданной Фроловой Л. В. Фотоснимок был опубликован на сайте Гай. РФ в новости „3 убитые в Гае девушки были студентками медколледжа“ (URL http://gts.tv/news/34 779). Автором фотографии и самого материала является Фролова Л. В., которая лично выезжала на место происшествия и готовила фото и видеорепортаж. Вышеуказанный материал был произведен Фроловой Л. В. в рамках ее служебных обязанностей (в соответствии с трудовым договором, должностной инструкцией, положением о служебном произведении и редакционным заданием), произведение является служебным, правообладателем служебного произведения является работодатель — И П Савин В. В. Таким образом, истцу принадлежат исключительные авторские права на фотографию».

Тут не к чему придраться: истец просто завалил ответчика письменными доказательствами, которые максимально ясно и однозначно указывают автора и правообладателя. Он просто предоставил кучу бумаг, на которые ответчику нечего было ответить.

Иногда можно и не закидывать противника бумагами: в деле № А65−18 950/2019 истец предоставил трудовой договор («…суд приходит к выводу о том, что правообладателем спорных фотографий является истец в соответствии с условиями трудового договора № 22 от 29.08.2018 г. с архитектором-проектировщиком Насыбуллиным А. М., который свои исключительные права на спорный результат интеллектуальной деятельности никому не передавал. Следовательно, истцом доказан факт принадлежности ему исключительных прав на использование спорного произведения — изображения проекта жилого дома».), страницу своего сайта («…на официальном сайте истца на странице планировки жилого дома имеются водяные знаки, которые, в том числе, доказывают авторскую принадлежность спорных изображений проекта жилого дома ООО „Корнер“, в том числе замаркированная стела на изображении с жилым домом, на которой также имеется указание об авторской принадлежности изображения ООО „Корнер“») и «исходники», сделанные штатным сотрудником. А вот к исходникам мы вернемся чуть-чуть позже.

Дело № А40−231 351/2021, например, дает пример того, как определенная форма размещения снимков в «инсте*» облегчает процесс доказывания авторских прав на фотографию: авторство фотографа подтверждалось ссылкой на публикации на личной странице автора в сети Instagram*, а в описании к каждому «посту» указывались следующие данные со ссылкой на автора фотографии: «Photo & Retouch @ivatovichs» (истец представит в дело скриншоты).

Далее суд заявляет: «Символ „@“ используется для упоминания человека в сети Instagram*. Соответственно, автор принял необходимые и зависящие от него меры для идентификации себя как автора и предотвращения свободного копирования произведения без сведений об авторстве».

Но любой, живущий в 20-х годах 21-го века все-таки подозревает, что «бумаг» и «собачки» как-то не достаточно для доказывания истинной фигуры автора. Все договоры-задания-акты можно написать задним числом, а фотографию в инстаграме под своим логином может разместить вообще кто угодно.

Как сказал суд в деле №А65−4018/2023: «Например, об авторстве конкретного лица на фотографию может свидетельствовать в числе прочего представление этим лицом необработанной фотографии». Да, наличие исходных файлов у одной из сторон — уже веский повод признать за ней авторское право на произведение фотографии.

Даже в случае обработки фотографии можно доказать авторство, если сам характер произведенной обработки подразумевает под собой работу с «исходниками» (дело № А32−18 780/2019): «Материалами дела установлено, что спорные фотографии и коллажи созданы в процессе творческого труда истца, представленные истцом исходные файлы фотографий являются исходными, либо обработаны истцом с принадлежащих ему исходных файлов».

Интересно также, что в данном деле назначалась комплексная компьютерно-техническая и фото-техническая экспертиза стоимостью 10 000 рублей. Только не совсем понятно на какие вопросы отвечал эксперт: неужели ему поручили определение принадлежности страницы в «инсте*»? В итоге, он, видимо, просто покликал по ссылкам, потому что в решении указано: «Представленной в материалы дела экспертизой, подтвержден факт использования ответчиком рассматриваемых фотографических произведений… Представленной в материалы дела экспертизой подтверждено наличие активной ссылки — перехода с сайта … на официальную страницу ООО … в социальной сети «Instagram», где были использованы рассматриваемые фотографические произведения, следовательно ООО … было не только известно о существовании такой страницы в социальной сети, но данное обстоятельство является подтверждением того, что рассматриваемая страница действительно является официальной страницей ООО … в социальной сети «Instagram"* и используется при осуществлении коммерческой деятельности организации». Удивительно, что для этого потребовалась экспертиза.

В деле А54−5823/2021 усматривается, что истец, перед тем как пойти в суд, заглянул с необработанными фотографиями к нотариусу, и вместе они покопались в свойствах файла: «В обоснование авторства фотографа истцом был представлен нотариальный протокол осмотра доказательств, согласно которому нотариусом был произведен осмотр полноразмерного экземпляра фотографического произведения, включая свойства файла, содержащие информацию об авторском праве в соответствии со статьей 1300 ГК РФ, в свойствах которого указан автор фотографического произведения…» А еще истец представил в материалы дела необработанный оригинал исходного фотографического произведения в формате RAW.

Что это за формат? На этот вопрос нам может ответить очередной «кочующий» по решениям по «инста*-спорам» судебный пассаж (например, дело № А60−735/2022): «RAW — формат цифровых файлов изображения, содержащий необработанные данные об электрических сигналах с фотоматрицы цифрового фотоаппарата, цифровой кинокамеры, а также сканеров неподвижных изображений или киноплёнки. Название англ. Raw, т. е. «сырой» такие файлы получили потому, что не обработаны и поэтому непригодны для печати или чтения ни одним из растровых графических редакторов. Файлы типа RAW иногда называют «цифровым негативом», поскольку они играют роль, похожую на роль негатива в аналоговых фотографии и кинематографе. Как фотографический, так и кинонегатив не являются конечным изображением, но содержат всю необходимую информацию для его создания. Похожий смысл несёт и процесс конвертации файлов RAW, называемый в большинстве приложений «проявлением» (англ. Development), поскольку по аналогии с обработкой фотоматериалов, позволяет так или иначе интерпретировать заложенную в скрытом изображении информацию».

А теперь обратимся к решению по делу № А04−9460/2021, в материалы которого истец предоставил нотариальный протокол, отражавший проведение осмотра:

● фотографии, идентичной фотографии, использованной ответчиками, в формате jpg, а именно — полноразмерного экземпляра фотографического произведения с именем «_W2F7725», в свойствах которого указаны: автор фотографического произведения — Сергей Анисимов, дата и время создания фотографического произведения: 18.09.2011 в 10 часов 28 минут, размер (разрешение) фотографического произведения: 3543×2362 пикселей;
● фотографии, идентичной фотографии, использованной в исходном формате RAW, в свойствах которого указаны: автор фотографического произведения — Anisimov Sergey, дата и время создания фотографического произведения: 19.09.2011 в 10 часов 28 минут 04 секунды.

Здесь истец не ограничился одним лишь RAW-форматом, и просто добил ответчика «тяжелым» JPG-файлом. А суд подытожил: «Сам факт наличия у автора и истца исходного фотографического произведения в формате RAW является доказательством авторства Анисимова Сергея Викторовича».

Таким образом, мы видим следующую картину: держатель RAW-файла признается лицом, имевшим доступ к процессу создания фотографии, поскольку обладает еще неотформатированным элементом. Но что если произошла обработка? Тут судебная практика идет по пути выявления стороны, у которой весомей файл фотографии. Процесс превращается в «у кого больше»

В деле № А31−15 107/2021 были совмещены подходы по доказыванию авторства на фотографии через защиту служебного произведения и через исследование свойств фотографии как электронного файла — при этом суд не взаимодействовал с форматом RAW вообще, а опирался на привычный всем нам формат JPG:

Cпорная фотография была создана штатным работником ООО. Согласно дополнительному соглашению к трудовому договору, исключительное право на служебное произведение, созданное в пределах установленных для работника трудовых обязанностей, принадлежит работодателю, а спорная фотография была сделана была сделана сотрудником как раз в момент исполнения своих должностных обязанностей.

Истец предоставил в материалы дела CD-диск с оригиналом фотографии, где через вкладки Свойства => подробно можно было увидеть, что фотография создана 29.06.2016, 11:06, фотоаппаратом Canon EOS Kiss Х6 и впоследствии обработана с помощью программы PaintShop Pro 18.00. Оригинал фотографии обработан автором с помощью указанной выше программы с целью уменьшения размера оригинальной фотографии до 4,34 МБ согласно инструкции к фотоаппарату Canon EOS 650D, для хранения на материальных носителях, а также передачи по сети Интернет в облачные хранилища.

Как было указано истцом (и ответчик это не опровергал), во всех современных цифровых фотоаппаратах существует встроенная система конвертации файлов RAW в файлы формата JPG. При конвертации сам файл RAW никак не изменяется, а служит исходным материалом для создания файла JPG, пригодного для визуализации и печати. То есть конвертация файлов RAW в данном фотоаппарате происходит встроенным в камеру штатным конвертером, генерирующим снимки форматов JPG. В данном случае исходные файлы RAW не сохранялись на карте памяти фотоаппарата, иначе они бы занимали больше «места». Для сохранения большего объема на карте памяти фотоаппарата функция сохранения файлов формата RAW была отключена.

И тут суд прямым текстом объясняет: «При отключении функции сохранения файлов в формате RAW подтвердить оригинальность снимка возможно представлением фотографии более высокого качества (по количеству пикселей, алгоритмам сжатия, фокусировки)».

Истец представил в материалы дела инструкцию к фотоаппарату Canon EOS 650D, где было указано, что максимальный размер изображения в пикселях равен 5184×3456.

Суд, признавая правоту истца, подытоживает: «Представленный в материалы дела фотоснимок имеет размер 5184×3456. Таким образом, файл спорной фотографии формата JPEG является единственным оригинальным файлом».

Довольно грамотный подход суда по вышеуказанному делу оказался устойчив и востребован — его можно обнаружить в деле А50−14 185/2022, возникшем через год: здесь истец пришел к нотариусу с файлом JPG, в свойствах которого указывались: «…автор — Алексей Сатыренко, время создания 01.08.2015 года в 13 час.44 мин., размер (разрешение): 5616×3744 пикселей».

Но давайте на секунду остановимся и все-таки будем чуть-чуть честнее. В приведенных судебных решениях исходные файла не исследуются «в вакууме» — истцы постоянно лазают по его свойствам и выявляют оттуда полезные для них сведения, которые успешно представляются ими в качестве доказательств. И на самом деле эти сведения не только упростили истцам извечную проблему доказывания авторство фотографий, но и произвели очень существенный сдвиг в сфере доказывания авторства на результаты интеллектуальной деятельности, выраженные в цифровой электронной форме.

Метаданные — это информация, относящаяся к дополнительной информации о содержимом или объекте. Данные, описывающие другие данные. Именно они указывали на свойства файлов фотографий в «инста*-спорах».

На мой взгляд, метаданные полностью решили и закрыли проблематику доказывания авторства фотографий — проблемы в подобных делах могут возникать только в случаях, когда анализ метаданных фотографии технологически невозможен, и тут уже придется прибегать к другим методам (в том числе и к интеллектуально-правовой игре «у кого больше»). Но тем не менее — лично для меня вопрос с проблемой доказывания авторства на фотографии завершен и закрыт. Я даже не могу помыслить эту сферу как проблему, потому что метаданные поставили здесь финальную точку. В то же время стоит обратить внимание, что при доказывании имеет важное значение подходы к обращению с метаданными в качестве доказательств — мы на этом обязательно заострим внимание.

К счастью, участники судебных процессов осведомлены о существовании метаданных, а потому такая информация свободно используется в качестве доказательств. Она настолько нормализировалась, что имеется даже пример арбитражного спора, в котором ответчик оспаривал признание лица автором как раз из-за того, что истец не предоставил метаданные в деле.

Вопрос о метаданных поднимался ответчиком в деле № А39−9994/2022, но это не дало ожидаемого эффекта, что было предсказуемо — истцом были представлены иные доказательства авторства, поэтому потребности в метаданных не возникло — достаточность доказательств того не требовала. Ответчик же утверждал, что истцом не были представлены данные по стандарту EXIF (аббривеатура Exchangeable Image File Format), позволяющий добавлять к изображениям и прочим медиафайлам дополнительную информацию (метаданные), комментирующую этот файл, описывающий условия и способы его получения и свидетельствующие о том, что именно определенный гражданин является автором оспариваемого фотографического изображения.

Решение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области по делу № А56−97 915/2022 характеризует сведения EXIF: «Свойства фотографических произведений содержат метаданные EXIF, в частности: информацию о технике, на которую сделан снимок, параметры съёмки фотографического произведения, дату и время создания фотографического произведения и др. Только оригинал произведения содержит полные EXIF данные файла, что подтверждает авторство …».

Метаданные как доказательство используются в совокупности и с другими доказательствами (дело № А60−62 911/2022): «Произведение было создано творческим трудом автора, что подтверждается наличием у него исходного оригинала произведения в высоком разрешении, и было опубликовано им в сети интернет по адресу… На исходном файле произведения, выполненного в форме цифрового фотоизображения, автором были указаны сведения о себе, как об авторе произведения, в метаданных EXIF (дополнительной текстовой информации, содержащейся в специальных полях файла с цифровым фотоизображением).

При публикации произведения в сети интернет на экземпляр произведения автором была нанесена информация об авторском праве: личная подпись автора „Antipin Konstantin“ и надпись „P2beep.livejournal.com“, указывающая на личную страницу автора в социальной сети Живой Журнал содержащую подробную информацию об авторе и условиях использования фотографий».

По всем делам выше мы видели, как истцы зачастую «заверяют метаданные» у нотариуса. Сюда можем также добавить дело № А51−5321/2022, в котором метаданные указывали на принадлежность техники, на которую был сделан снимок, фотографу, то есть автору — тут также был составлен нотариальный протокол осмотра доказательств. Но, к счастью, достаточно и судебной практики, в которой отражено, что истцам не приходилось прибегать к помощи нотариусов, и у них получалось самостоятельно представлять метаданные в материалы дела.

Например в деле № А56−5187/2023 данные EXIF (свойства файла) представлялись на скриншотах — они были раскрыты с помощью программы IrfanView 4.54, и суду было понятно, что «Serial Number» означало серийный номер фотокамеры, а «Date Time Original» — время съемки.

Вообще данное дело интересно своей стратегией доказывания у истца, а именно — смешением метаданных с методологией «предоставления исходных файлов». Тут истец предоставил электронные оригиналы изображений в формате Jpeg в разрешении 5472×3648, оригиналы уже отредактированных изображений в формате Jpeg и скриншоты с метаданным (информацией о параметрах съемки), указывающими на дату съемки и на модель фотоаппарата — Canon EOS 6D с серийным номером. Также заслуживает внимания представление истцом заверенной копии гарантийного талона на фотоаппарат, фотографии серийного номера фотоаппарата, а также договора купли-продажи. У ответчика просто не было шансов.

Оценивая приведенные доказательства, суд ссылается на важное для всех споров о защите исключительных прав на фотографии Постановление Двенадцатого Арбитражного апелляционного суда от 28 июня 2017 года по делу А12−60 485/2016: «…полноразмерное фотографическое произведение невозможно получить путем копирования, в том числе и при копировании через Интернет-систему. Такой формат можно получить только с оригинального носителя. Только у автора и истца данное фотографическое произведение имеется в вышеуказанном размере (разрешении), никакое иное лицо, в том числе Ответчик, не сможет предъявить суду указанное фотографическое произведение в таком же либо в большем разрешении (размере), тем самым данный факт также подтверждает авторство. У Истца имеются необработанные электронные оригиналы изображений в формате CR2 (RAW-формат для Canon EOS 6D), которые Истец готов предъявить при наличии обоснованных возражений по авторству». Блестящая работа по доказыванию обеспечила истцу удовлетворение его исковых требований в полном объеме.

Продолжая тему о том, что для предоставления в материалы дела метаданных не обязательно обращаться к нотариусу, можно отметить дела № А43−29 807/2022 и № А43−28 791/2022, в которых истцы направляли в суд распечатку метаданных EXIF оригиналов цифровых фотографических изображений.

Грамотное использование метаданных в качестве доказательств в том числе и в отсутствие нотариуса (истец убедил судью взглянуть на метаданные на своем же ноутбуке) можно обнаружить в деле № А40−117 545/2020: в ходе рассмотрения дела в Девятом арбитражном апелляционном суде было установлено, что истец создал горизонтальный и вертикальный кадры фотографии, разница в создании между которыми составляет несколько минут. Ответчиком был использован именно горизонтальный кадр. Исходный файл обоих кадров (горизонтальный и вертикальный), а также сведения из метаданных, были осмотрены судом на ноутбуке истца непосредственно в рамках судебного заседания в апелляционной инстанции. У истца также имелись исходные файлы иных кадров из серии фотографических произведений, которые были сделаны в тот же день (21.03.2017), что и фотография, но позже по времени.

В материалах дела имелась распечатка метаданных фотографии, из которой можно выделить информацию о дате создания исходного файла, модель фотоаппарата (Sony LCE-7R) и размер исходного файла. Указанная распечатка была дополнительно приобщена в материалы дела вместе с обобщенными письменными объяснениями истца в рамках судебного заседания. Суд проверил информацию из распечатки с метаданными фотографии с информацией в исходном файле фотографии путем их осмотра, то есть с ноутбука истца. Информация из распечатки метаданных совпала с информаций непосредственно в исходном файле фотографии.

Интересно, что в ходе процесса ответчик устно сообщил, что информацию в метаданных можно редактировать, однако не подтвердил это надлежащими доказательствами, о проведении технической экспертизы не по проверке исходного файла фотографии на внесение изменений не заявил, в связи с чем суд признал этот довод необоснованным. Оснований для самостоятельного назначения подобный экспертизы суд не усмотрел в связи с наличием иных доказательств по делу. И к отсутствию нотариально заверенного протокола осмотра доказательств никто не придрался.

Представленных доказательств оказалось достаточно: «Суд полагает, что в настоящем случае не имеет правового значения, кем именно загружена фотография, если она была туда загружена не истцом, поскольку именно истец, как было установлено в ходе рассматриваемого дела, является автором и правообладателем фотографии. Истец в рамках судебного разбирательства неоднократно заявлял, что фотографию ни на один интернет-ресурс кроме своих персонифицированных страниц (аккаунтов) в социальных сетях не загружал. Иное не доказано ответчиком». Ответчик в ходе процесса заявлял, что скачал фотографию с фотостока, но суд верно указал ему, что даже в таком случае фотография доведена до всеобщего сведения неправомерно. И что интересно, суд ознакомился с правилами платформы: «В отношении сайта… также необходимо отметить, что он является фотостоком. Из раздела один условий использования … сайта следует, что он не дает никаких гарантий в отношении авторских прав на фотографии. Фотосток только предоставляет возможность одной стороне загрузить фотографии, а другой стороне их скачать».

Таким образом, даже когда метаданные не указывают на имя и фамилию автора, они все равно позволяют идентифицировать его по косвенным признакам. Главное — правильно обращаться с метаданными, и в таком случае у участника процесса появится очень сильное доказательство. Возможно, самое сильное из доступных на сегодняшний день, если мы говорим о делах, в которых поднимается вопрос о принадлежности (авторстве) цифрового продукта. И все это достается по одному лишь правому щелчку компьютерной мышки.

Оказывается, не так-то прост этот Intagram*, и связанные с ним интеллектуально-правовые вопросы на самом деле не являются надуманным развлечением мечтательных юристов. Кто бы мог подумать, что за несколько «мемной» ширмой «инста*-споров» скрывается поле применения одного из самых передовых доказательств в цивилистическом процессе — метаданных. Едва ли также можно было бы догадаться, что без инстаграма* не получилось бы представить окончательное разрешение извечной проблемы доказывания авторства на фотографию.

Видимо, появление тех или иных социально-цифровых платформ заслуживает чего-то большего, чем просто почитание или порицание — да и рвения правоведов стать первооткрывателями новых юридических ситуаций в новых электронных решениях зачастую слишком поспешны и необдуманны надлежащим образом, а оттого не результативны. Иногда за туманом напыщенно обсуждаемой нравственности и навязывающимся тщеславием (не одно ли это и то же?) право, лишенное ветреных сиюминутных наклонностей, может отыскать неожиданные для себя потайные ходы и формы применения.


*Принадлежит Meta, которая признана экстремистской организацией и запрещена в РФ